Последнее дело Коршуна - [73]

Он лихорадочно искал причину провала, но не мог ее найти. «Зинку только проверяют, — решил он окончательно. — Из Лобанова пока можно не уезжать».

Но чувство опытного конспиратора подсказывало, что квартиру все-таки надо сменить.

— Что же делать?.. — испуганно спрашивал Сидоров. — Я не вернусь на курорт, пусть пропадает все…

— Пойдешь на свое место и будешь читать лекции об украинских буржуазных националистах. Против нас улик нет. Когда вернется Зиночка, приведешь ко мне. Понял?

Тон приказания немного успокоил директора.

— Понял…

— Иди. И чтобы сидел на месте… Иначе доберусь до тебя, будь хоть под землей.

Сидоров знал, что в этом отношении Коршуну можно верить на слово.

Когда директор курорта отправился восвояси, Дробот решил, что оставаться на этой «даче» опасно. Уехать из Лобанова он не мог. Зиночка сейчас ему была нужна, как поводырь ослепшему. Сам он не мог явиться в город. А там были связи, деньги. Там было спасение.

Поговорив с хозяйкой квартиры, он перебрался на квартиру к ее зятю. Вдовушка что-то объяснила дочери, и дело было улажено.

— Если придет Зиночка, отправьте ее ко мне. Если придет директор курорта, ничего не говорите. Только вызовите меня.

* * *

Иванилов давал последние указания капитану:

— Посылаю на квартиру Коршуна вас, так как надеюсь, что вам удастся привлечь на свою сторону жену Дробота. Она может во многом помочь нам.

— Она поможет, товарищ полковник, я в этом уверен.

Оформив все необходимые документы для обыска и возможного ареста, Иван Иванович отправился в сопровождении младшего лейтенанта Звягина на квартиру Дробота. Мария Васильевна встретила пришельцев с обычной приветливостью.

— Обстоятельства сложились так, что я вынужден буду осмотреть вашу квартиру, — вместо приветствия сообщил капитан.

— А что… случилось что-то? Да? Иван Иванович…

Капитан только с участием пожал ей руку. Разговаривать на эту тему он не имел права.

— Отпустите вашу домработницу погулять.

— Хорошо, — тихо проговорила Мария Васильевна.

Когда Одарка с Танечкой ушли, капитан и младший лейтенант приступили к осмотру кабинета. Если что и суждено было найти, то только здесь. Дробот господствовал в кабинете безраздельно и мог рассчитывать, что без его разрешения не передвинут с места на место даже книгу, лежащую на столе.

Капитан начал с того, что снял картины, которые были оправлены в тяжелые рамы, и выстукал стены в поисках тайного шкафчика, который мог быть у прежних хозяев. Затем он перетряхнул все вещи, какие имелись в кабинете. Оставалось осмотреть книжные шкафы.

— Мария Васильевна, ключи у вас от них есть? — спросил он.

— Нет. Он их всегда носит с собой.

Капитан заметил, что Мария Васильевна избегает называть мужа по имени, а пользуется только местоимением «он».

— Так что же будем делать?

— Принесу молоток и нож. — Она вздохнула. — Если вы пришли с обыском, значит дело серьезное. Ломайте.

Иван Иванович невольно удивлялся тому мужеству, с которым она встретила горе.

В кабинете ничего обнаружить не удалось. Перешли в другие комнаты. Капитан ощупывал мебель, проверил в полу каждую планку паркета.

Надежда найти что-нибудь иссякала.

— Иван Иванович, — несмело сказала Мария Васильевна. — Я помню, когда он покупал мебель у хозяина, тот говорил, что в диване хорошо складывать банкноты. Но у нас их три, и я не знаю, о котором они говорили.

Капитан вновь принялся за мебель. Для этого пришлось снимать обивку. Ощупывая валики дивана в кабинете, капитан наткнулся под плюшем на какой-то металлический предмет. При осмотре оказалось, что валик прикреплен к дивану петлями. Гвоздики, прикрепляющие обивку, свободно вынимаются. Просунув в средину валика руку, капитан нащупал скобочку, которая легко потонула при нажиме. Раздался щелк, и часть валика отскочила в сторону. Внутри оказался искусный тайник. Он был так замаскирован в пружинах, что прощупать его с внешней стороны было невозможно.

Глазам капитана предстал небольшой граненый цилиндрик, на котором красовалась черная надпись «IF» — мастер увековечил свое имя.

Иван Иванович достал сверток, завернутый в тряпку. В нем лежала обойма какого-то пистолета, должно быть, браунинга. Нажимом пальца капитан выбросил патроны себе на ладонь. Пять штук. Никелированные пульки поблескивали отраженным светом.

— Видите, Мария Васильевна, — протянул он хозяйке один из патронов, — нашли как раз то, что нужно было. Спасибо вам за помощь.

Женщина смотрела на блестящий патрончик с таким чувством, как будто видела собственную смерть.

— У него был пистолет… но пули не такие… Вы его подозреваете в убийстве? Неужели… Нины? Не может этого быть!

Она побледнела и медленно подняла руки к лицу.

— Мария Васильевна, не стоит убиваться из-за такого человека… Он не достоин этого.

Капитан наклонился, попробовал отвести ее руки. Она судорожно всхлипнула.

— Я… не о нем плачу… И даже не о себе… Дети… Иван Иванович… Каково иметь такого отца?.. Ведь нас теперь, наверно, вывезут, как семью изменника…

— Нет, Мария Васильевна, семью вывозят только в том случае, если она является хотя бы пассивной соучастницей преступления. А вы боролись… Помогали органам госбезопасности. Вначале инстинктивно. Сейчас — вполне сознательно. Советский закон стоит на страже нашего государства и справедливости. Он возьмет вас с детьми под защиту.