Последнее дело Даймонда - [18]

– Но вы не станете отрицать, что мне подрезали крылья?

Тотт молча помешал кофе. Было очевидно, что Даймонд говорил о замене Билли Мюррея на Джона Уигфила, человека управления.

– Я не в обиде, – произнес суперинтендант. – После того как раскрутилось дело Миссендейла, с вашей стороны это было разумной предосторожностью. Но я имел право рассчитывать, что доклад комиссии восстановит мое доброе имя. По-моему, этого не случилось. Во всяком случае, не полностью.

– Скажем так: если он научит вас обстоятельнее относиться к порядку действий, то работа проделана не зря. Вы должны признаться, Питер, что сопротивляетесь современным технологиям. Согласен, научные достижения последних нескольких лет ошеломляют, но требуют, чтобы мы все сделали усилие и научились использовать их.

– До определенной степени. Национальное сознание еще на многое способно, и существует опасность, что мы превратимся в рабов данных технологий.

– Ничего подобного я не предлагаю. Проблема в соразмерности, в правильном соотношении.

Даймонд закрыл доклад и положил Тотту на стол.

– Ну и что произойдет в следующий раз, сэр, если какой-нибудь мелкий негодяй станет протестовать против того, как я его допрашиваю?

– Рассмотрю любую жалобу по существу. – Тон Тотта свидетельствовал о том, что на его участие можно рассчитывать лишь до определенной степени. – И сразу отметаю предположения в предубежденности. Я не заметил, чтобы к вам пристала грязь. Надеюсь, вы не думаете, что я к вам придираюсь? Хотели бы мне еще что-нибудь сообщить?

– О чем, сэр?

– О текущем расследовании.

– Нет, сэр, больше ничего. – В пылу момента Даймонд и так сказал больше, чем следовало.

– Я это ценю, – кивнул помощник главного констебля. – Перевод Уигфула произведен по моей инициативе. Он не является – я это особенно подчеркиваю – какого-либо рода информатором. Я умею контролировать своих подчиненных без таких, как Джон Уигфул. Вам понятно?

– Понятно, сэр.

– Принимается?

– Да, сэр.

– Тогда скажу вам о Уигфуле. – Тотт, глядя в чашку, медленно провел пальцем по кромке. – Сознавая, что выход данного доклада неизбежен, но, не зная, каковы будут выводы, я учитывал возможность – это был бы наихудший сценарий, – что вас придется срочно убрать из отдела. Мне был нужен человек, который стал бы вашим преемником. В вашей команде я такого не видел. И выбрал Уигфула. Причину ему, разумеется, не объяснил, но, будучи хорошим детективом, он мог догадаться сам. Я учитывал, что у вас разные характеры. Вы тоже отличный детектив. И большой человек, как неуместно подчеркивается в докладе. Большой человек также в том смысле, что сумеете оценить Уигфула.

Около одиннадцати часов утра кортеж полицейскиих автомобилей и фургонов скрипнул покрышками на подъездной аллее, отходящей от одной из уединенных дорог на Батуик-Хилл. Первой ехала «БМВ» Питера Даймонда. Рядом с ним сидел Джекман. За ними на «Тойоте» следовал Уигфул с двумя сержантами и констеблем. Другие машины везли криминалистов из управления, экспертов и группу поддержки в штатском.

Синего цвета «Вольво» Джекмана в это время изучали на Мэнверс-стрит.

– Не разочаруйте меня, – попросил Даймонд, отдавая ключи криминалистам. – Хозяева всегда считают, будто ликвидировали все следы.

Джон-Брайдон-Хаус на вид вполне подходил в качестве профессорского жилья: далековато для походов в университет пешком, но не слишком. Все это наверняка говорили Джекману риелторы, когда он заинтересовался недвижимостью в городе. Дом представлял собой квадратное, увитое плющом здание с колоннами на крыльце и балконом на втором этаже. Построенный лет сто назад, он расположился на просторном участке за каменной стеной сухой кладки. На окраине города все наделы были большими, а дома отличались оригинальной архитектурой. Район был слишком далеко от центра Бата, чтобы планировщики настаивали на унификации, и рядом с виллами Георгианской и Викторианской эпох выросли современные здания из яркого камня.

Даймонд попросил Джекмана открыть дверь, а потом взял профессора за руку и не пустил внутрь:

– Нет, сэр, нам с вами пока туда нельзя.

Хозяин в замешательстве и недоумении смотрел, как вперед вышли двое мужчин в белых комбинезонах, сели на крыльце, сняли обувь и надели бахилы из полиэтилена.

– Если не возражаете, – проговорил ему на ухо Даймонд, – дадим поработать специалистам. А вы покажите мне сад.

– Напрасная трата времени, – пробормотал сбитый с толку профессор.

– У меня есть шурин, – Даймонд решил разрядить обстановку болтовней, – так вот всякий раз, когда мы попадаем к нему в гости, он оттаскивает меня от дам и предлагает: «Пойдем, посмотришь мой задний сад». Я не садовник – отнюдь – понятия не имею, когда положено подрезать розы. Но у меня хватит компетентности утверждать, что сад Регги запущен до безобразия. Крапива в некоторых местах высотой по грудь. Мы рыщем в поисках тропинки, а он указывает мне на жалкие растения, все в тле и увитые какими-то ползучими сорняками, и сообщает их названия. Через час мучений мы слышим крик моей сестры, она зовет пить чай, и пробиваем дорогу к дому, где нас ждет спасительная чашка. Но я и торта распробовать не успеваю, как Регги поворачивается ко мне и говорит: «Ты еще не видел моего переднего сада. Пошли, посмотрим». Хотя я считаюсь детективом, но не понимаю, почему он так поступает. Боится выходить на улицу без сопровождающего? Или дом набит ворованными вещами и шурин не хочет, чтобы я их заметил? Пытаюсь дать на вопросы ответы и не могу.