После запятой - [16]

Куда они сейчас? А я куда? Только хотела подумать, что сейчас согреемся в автобусах, как поняла — мне-то ведь не холодно! Почему-то одни ощущения сохранились, а другие — нет. Я вижу, слышу, переживаю, что еще? — испытываю какие-то новые ощущения, не могу пока дать им названия, — но нет чувства боли, холода, тяжести, я не ощущаю запахов — вот еще что. Раньше меня всегда ведь немного подташнивало от запаха бензина, а сейчас я ехала и, кажется, совсем его не заметила. Но все же нет, что-то я почувствовала. Каким-то образом он давал о себе знать. И сейчас тоже. Он исходит от автобусов в виде непрерывно вращающейся спирали, на вид обычной, металлической, и в то же время это беспорядочно проплывающие конусовидные образования, возникающие одно из другого и сделанные из чего-то непрозрачного, но не тверже воздуха. Как это может быть? Не знаю. Надо быть поосмотрительней — глюки, что ли, уже начались? Глюки — это когда что-то кажется, а я уверена, что это — существует и я вижу на самом деле. Откуда такая уверенность? — это верный признак помешательства — ты же читала соответствующие книги! Мне говорит об этом чувство настоящего — в смысле времени и в смысле качества. Если ему не доверять, значит, оно способно подводить, но в таком случае и вся жизнь мне померещилась, ничего и не было, или было не то, что я себе вообразила. Подожди, не путай меня! Ведь раньше твое чувство настоящего не отличалось от чувства реальности — это было одно и то же, Я хочу сказать, что если ты раньше видела что-то, то не было сомнений в том, что и все остальные видят это таким же образом. Это почему же? — у меня как раз такие сомнения были. Да я вообще временами не была уверена в существовании других, не исключалась и возможность, что все они — плод моего воображения. А временами думалось, то есть подозревалось, что я сама — лишь чья-то прихоть, кому-то захотелось меня придумать для каких-то своих целей, — впрочем, единственная цель по тем временам заслуживающая моего внимания, была — поиграть. Вот как я играла со своей куклой, и она в эти минуты была живая без дураков, а потом я о ней забывала, и она сразу же переставала чувствовать до следующего моего соизволения, вот так и мне вдруг подумалось — наверное, на самом деле моя мама — это большая девочка, а я кукла, она играет мной, и я тогда оживаю, а потом забрасывает меня на время, но я этого не помню, потому что перестаю тогда существовать, и помню только те минуты, когда она мной занимается, и потому мне мое существование кажется непрерывным. Ну ладно, когда это было! — потом-то ты уразумела, что и ты, и другие одинаково реальны. Ну да, когда меня начали кормить ядом — фантомы при всем желании не могут ощутимо отравить, точно так же и тому, что недействительно, не бывает так больно. Ну ладно, опять ты за свое! Пострадать — пожалуйста, сколько угодно, а вот немножко подумать — увольте, это не про нас. Тогда как именно сейчас от тебя требуется максимальная собранность, каждая минута решающая — шаг в сторону — и от тебя ничего не останется. Вернемся К началу — вот это здание, например, мимо которого мы сейчас проезжаем, — все, посмотревшие в окошко, единогласно выскажутся в пользу того, независимо от своего настроения и состояния, что это десятиэтажный жилой дом, облицованный желтовато-розовыми кирпичами, прямоугольной формы, стандартной планировки — слова-то какие! — короче, обычный дом в обычном микрорайоне, а не летающая тарелка, к примеру. Вот именно, это хороший пример. Сколько человек видело своими глазами летающую тарелку? — а как она выглядит, знают все и, впервые увидев, так и подумают: а, вот и летающая тарелка, наконец-то и я ее увидел! Небось первый человек, ее увидевший, не пришел в такое воодушевление, он не подумал радостно — вот нечто, похожее на тарелку, летает себе по небу непонятно каким образом, надо рассказать всем, вот удивятся! Он даже не заметил, какой она формы, а был напуган непонятностью происходящего — не дай Бог, люди узнают — засмеют ведь! А скольким до него она попадалась на глаза, но они ее не увидели, потому что не знали о ее существовании и не ожидали ничего подобного. Чтобы разглядеть что-то непривычное, нужно иметь не только желание, но и смелость. Я бы даже сказала — наглость. Чтобы перешагнуть систематизированную договоренность людей о том, как выглядит все вокруг. Не то чтобы она очень сильно влияла на окружающее, но на восприятие действует со страшной силой. Как мне удалось лишь незначительно изменить свою внешность с помощью волевых усилий, да и то в сторону искажения гораздо более гармоничного замысла, так и людям, несмотря на мощное давление массового упорства, сдвинуть мир в сторону своих представлений о нем возможно, только изуродовав его. Сколько они ни настаивали на своем, им не удалось даже изменить форму своего пристанища. Как бы ни были они уверены в той или иной гипотезе, Земля не видоизменялась, только рушился до основания один миф, уступая место другому, и только тень от старого продолжала еще некоторое время шмыгать вокруг в поисках более сердобольных существ, таких, как дети, через них обретая свое былое могущество с тем, чтобы со временем уступить место новой тени, более жизнеспособной. А может, и менялась форма Земли с каждой новой версией? Конечно же. Когда думали, что она плоская и имеет край, так оно и было, и люди, дошедшие до конца, проваливались в туман и больше не возвращались, так что некому было рассказать остальным, что там — за чертой. Как люди думали, так оно и было, но в то же время все совсем по-другому. Скоро они избавятся от предрассудка, что она круглая, но и это не будет окончательной истиной. К ней им еще идти и идти, но каждая новая остановка будет не менее реальна, чем цель пути, может, и более — остановка ощутима, а истина только предполагаема. Куда это опять меня занесло? Все равно здесь пока ничего не происходит.