После заката - [58]

– Тогда нам нужно просто закрыть нашу контору и разойтись по домам, если мы переходим на содержание к бандитам и мафии, – разозлился Эльдар.

– В тебе еще сидят эти глупые романтические бредни о нашей профессии и нашем долге? – поморщился Тарасов. – Выкинь побыстрее все это из головы. Это просто работа, которую мы должны хорошо делать, не больше и не меньше. Разница между законченным сукиным сыном и просто человеком, который хочет устроить свою судьбу, очень большая. Сукин сын становится вымогателем, сдает своих товарищей, подставляет своих агентов и думает только о деньгах, которые ему платят. А нормальный человек пользуется обстоятельствами, старается не особенно паскудничать и живет, приспосабливаясь к сегодняшнему дню. Социализм закончился, Эльдар, раз и навсегда. И моральный кодекс строителей коммунизма тоже остался в прошедшей эпохе. И не думай, что я такой убежденный циник. Но только всем нам объявили, что раньше мы жили неправильно, а сейчас будем жить иначе. Нужно зарабатывать любым путем, быть успешным, уметь устраиваться в этой жизни. Если понадобится, ходить по головам своих товарищей. Тебе нравятся такие установки?

– Нет.

– И мне тоже не нравятся, – вздохнул Тарасов. – Но очень скоро большинство наших офицеров начнут получать гораздо бо́льшие деньги совсем в других местах. И никто из нас не сможет остановить этот процесс. Ни ты, ни я, ни наш министр, ни президент. Уже сейчас на местах практически все опера «крышуют» предпринимателей, банкиров, сутенеров, даже бандитов. И все об этом знают. Только нельзя офицеру с двадцатилетним стажем платить пять долларов в месяц. Он либо плюнет и уйдет, либо останется, чтобы зарабатывать деньги. Немногие выдерживают. Самые принципиальные уходят, остальные устраиваются...

– Мне вы тоже советуете «устраиваться»? – разозлился Сафаров.

– Я советую тебе быть осторожнее и не лезть глубоко в это дерьмо, – устало сказал Тарасов. – Ты думаешь, мне приятно тебе все это говорить? В прежние времена я послал бы Ванилина куда-нибудь подальше и поддержал бы тебя. Но сейчас времена другие... Сейчас власть у Ванилиных, а деньги у таких, как его родственник-банкир. И поэтому будь осторожен.

– Я вас понял, – Эльдар поднялся. – Мне можно идти?

– Иди, – махнул рукой Тарасов.

После ухода Сафарова к Тарасову зашел Саранчев. Он вопросительно посмотрел на хозяина кабинета.

– Вы с ним поговорили?

– Поговорили, – вздохнул Тарасов. – Хороший он парень. Еще не испорченный. Я думал, что таких в наше время уже не осталось.

– Остались, – кивнул Саранчев, – но их очень быстро отстреливают. Ванилин не успокоится, вы ведь понимаете... И этот банкир тоже не будет просто так сидеть. Они считают, что виноват лично Сафаров, – значит, попытаются взять реванш. И его либо отстранят от работы в бригаде, либо вообще грохнут. Жалко парня, но он не хочет ничего понимать.

– Хватит, – поморщился Тарасов. – Если он ничего не поймет, я его просто уберу оттуда. Чтобы не подставлять.

– Не поймет, – убежденно произнес Саранчев. – Он все еще верит в какие-то глупые принципы... Это от Бадаляна, – он достал конверт и положил его на стол.

– Сколько здесь? – поинтересовался Тарасов.

– Десять тысяч долларов, – ответил Саранчев. – Мы с ним договаривались на двадцать. Я уже закрыл дела; аванс оставил себе, остальное принес вам.

Тарасов с ненавистью посмотрел на конверт с деньгами.

– И поэтому мы должны его отпустить, – констатировал он.

– Мы так договаривались, – повторил Саранчев, – вы же сами согласились на эту сумму...

– Я не про сумму, – нахмурился Тарасов, – я про нас с тобой говорю, Шурик. Я ведь тоже был когда-то таким, как Эльдар Сафаров. Со своими принципами... Когда мне в первый раз принесли взятку, я спустил негодяя с лестницы. А сейчас?

– А сейчас время другое, – рассудительно произнес Саранчев. – Можно было отказаться от денег и посадить Бадаляна. Только сейчас выясняется, что на самом деле он не жулик, а предприниматель. Спекулянтов больше не осталось. Все стали бизнесменами, это сейчас так называется. Купить подешевле, продать подороже. Целые компании этим занимаются. И незаконного предпринимательства нет, и наказание по валютным операциям отменили. Зачем мы должны сажать Бадаляна, если наше государство считает его полезным обществу человеком?

– Не остри, – мрачно прервал его Тарасов и снова посмотрел на конверт с деньгами. Снова вздохнул, выдвинув полку и смахнул туда деньги.

– Будь они все прокляты, – прошептал он.

– Если вы испытываете такие моральные мучения, тогда лучше передать деньги в дар детскому дому, – сказал, не скрывая иронии, Саранчев. – Вот Деточкин так и делал. Воровал автомобили и переводил деньги в детские дома.

– Пошел вон, – разозлился Тарасов.

Саранчев улыбнулся и вышел из кабинета. Полковник еще долго сидел один, а затем набрал номер Ванилина.

– Послушай, Георгий, – сказал он, услышав голос генерала, – я разговаривал с этим Сафаровым, и он все понял. Он не будет вмешиваться в дело твоего родственника. И вообще, я думаю отозвать его из этой бригады, чтобы там не вертелся.

– Давно пора, – одобрительно произнес Ванилин. – И вообще, я не понимаю, зачем ты его у себя держишь. Я знаю, что его к вам послал Баранников. Но он сейчас министр в другом ведомстве. Тебе партийные стукачи в аппарате не нужны. Избавляйся от него быстрее. И если он там хотя бы пикнет, я ему отрежу все выступающие части тела. Так и передай этому щенку.