После - [153]

– Ты не должен благодарить меня, Хардин. Ты так же много делаешь для меня, как и я для тебя. – Я смотрю в его ярко-зеленые глаза. – И даже больше.

– Не может быть. – Он качает головой и берет меня за руку. – Давай вернемся вниз, пока кто-нибудь не пришел и нас не застукал.

– Как я выгляжу? – спрашиваю я, оглаживая волосы.

– Как будто только что трахалась, – дразнит он, и я закатываю глаза. – Ты выглядишь прекрасно.

– Ты тоже.

Когда мы возвращаемся, почти все танцуют, и кажется, наше отсутствие осталось незамеченным. Когда мы садимся, начинается другая песня. Я ее знаю, это «Never Let Me Go» группы Florence and the Machine[4].

– Хочешь потанцевать? – спрашиваю я. Хотя знаю, что он ответит.

– Нет, я не танцую, – отвечает он, глядя на меня. – Если, конечно… ты хочешь? – добавляет он.

Я удивлена его предложению и рада, что он будет танцевать. Он держит меня под руку, но на самом деле это я веду его на танцпол, быстро, чтобы он не успел передумать. Мы встаем сзади, довольно далеко от других.

– Понятия не имею, что нужно делать, – смеется он.

– Я тебя научу, – заверяю я, положив его руки себе на бедра.

Сначала он неловко топчется, но быстро ловит ритм. Никогда бы не поверила, что Хардин будет танцевать на свадьбе собственного отца.

– Странная песня для свадьбы, тебе не кажется? – смеется он мне в ухо.

– Нет, на самом деле она универсальная, – отвечаю я, положив голову ему на грудь.

Я знаю, что мы не танцуем, а скорее покачиваемся из стороны в сторону, обнимая друг друга, но мне все равно. Мы танцуем под следующие две песни, которые тоже оказываются моими любимыми. «You Found Me» группы Fray смешит Хардина, и он обнимает меня, потом играет какая-то популярная песенка, я улыбаюсь, а он закатывает глаза. Во время танца он рассказывает мне о другой своей бабушке. Она все еще живет в Англии, но он не видел ее и не разговаривал с тех пор, как она позвонила ему на двенадцатилетие. Во время развода она приняла сторону отца и защищала его пьянство, обвиняя во всем мать Хардина. Этого хватило, чтобы он не хотел с ней больше разговаривать. Ему, кажется, приятно выговориться, и я молчу, только кивая и время от времени поддакивая. Хардин шутит по поводу того, как его раздражает плаксивость песен, и я смеюсь.

– Не хочешь вернуться наверх? – шутит он, опуская руку мне на спину.

– Может быть.

– Надо чаще поить тебя шампанским. – Я перемещаю его руку обратно мне на талию, и он обижается, отчего я смеюсь еще больше. – На самом деле я неплохо провел время, – признается он.

– Я тоже. Спасибо, что пришел со мной.

– Я не хотел бы быть где-то в другом месте.

Я понимаю, что он хотел бы находиться не столько на свадьбе, сколько со мной рядом. Эта мысль меня очень греет.

– Могу я вас пригласить? – спрашивает Кен, когда начинается другая песня.

Хардин хмурится, смотрит на меня, потом снова на отца.

– Да, только на одну песню, – ворчит он.

Кен смеется и повторяет за сыном.

– Одну песню.

Хардин отпускает меня, и рука Кена ложится мне на талию. Я подавляю сложный комок нахлынувших чувств и обнимаю его. Во время танца он непринужденно беседует, и неприязнь притупляется. Мы смеемся над явно нетрезвой парочкой, качающейся взад-вперед рядом с нами.

– Посмотри-ка, – говорит Кен, и в голосе его слышна заинтересованность.

Я поворачиваюсь туда, куда он показывает, – и слышу собственный вздох: Хардин неловко покачивается вместе с Карен. Она смеется, когда он наступает на ее белые туфли, а он смущенно улыбается. Сегодня он лучше, чем я даже мечтала.

Когда песня замолкает, Хардин быстро подходит ко мне, а Карен следует за ним. Мы сообщаем счастливым молодоженам, что собираемся ехать, обмениваемся объятиями, в случае Хардина уже менее неловкими, чем раньше. Кена кто-то зовет, и он кивает. Они с Карен еще раз прощаются с нами, благодарят за то, что мы пришли, и исчезают в толпе.

– Ой, ноги просто отваливаются! – Я впервые в жизни так долго ходила на каблуках, и мне нужна неделя, чтобы восстановиться.

– Хочешь, я тебя понесу? – насмешливо спрашивает Хардин детским голосом.

– Нет, – хихикаю я.

Когда мы выходим из шатра, то видим Тревора, прогуливающегося с мистером Вэнсом и Кимберли. Кимберли улыбается мне и, оглядев Хардина с головы до ног, подмигивает. Я стараюсь не рассмеяться, притворяясь, что кашляю.

– Вы разрешите мне потанцевать с вашей дамой? – дразнит Вэнс Хардина.

– Ни в коем случае, – смеется Хардин.

– Ты уже уходишь? – спрашивает Тревор.

– Мы ненадолго, честно говоря, – отвечает за меня Хардин. – Рад был повидаться, Вэнс! – кричит он через плечо.

– Это было грубо, – выговариваю я ему, когда мы садимся в машину.

– Он флиртовал с тобой. Я имел право на грубость.

– Трев не флиртует, он просто был вежлив.

Хардин закатывает глаза.

– Он хочет тебя, я уверен. Не будь наивной.

– Просто, пожалуйста, будь с ним повежливей. Я с ними работаю и не хочу проблем, – спокойно говорю я.

Сегодня был слишком хороший вечер, чтобы портить его ревностью.

Хардин недобро усмехается.

– Я всегда могу попросить Вэнса его уволить.

Я не могу сдержаться и смеюсь над его самоуверенностью.

– Ты с ума сошел! – фыркаю я.

– Только когда дело касается тебя, – говорит он, выезжая на дорогу.