В детстве мальчик часто думал, кем станет, когда вырастет. Полицейским? Учителем?
Мамин хахаль Вэнс зарабатывал тем, что читал книги. Вот ведь работа!.. Насчет собственного будущего мальчик сомневался, поскольку талантами не обладал. Не умел петь, как Джосс, его одноклассник; не умел складывать и вычитать большие числа, как Анжела; не умел выступать перед классом, не то что смешной и горластый Кэлвин. Зато ему нравилось читать книги. Каждую неделю Вэнс приносил книгу, а то и две; если Вэнс подолгу не приходил, мальчик от скуки принимался перечитывать потрепанные томики любимых авторов, не теряя веры, что однажды добрый человек все же принесет еще. Мальчик рос, прибавляя по дюйму в две недели, и становился умнее с каждой прочитанной книгой.
Менялись и родители: отец чаще орал и напивался; мать уставала и плакала по ночам все отчаянней. В стенах маленького дома витал крепкий запах табачного дыма и чего похуже. В мойке на кухне копилась посуда, а дыхание отца разило скотчем. Шли месяцы, и мальчик порой забывал, как отец выглядит.
Хотя Вэнс стал заглядывать чаще, мальчик едва ли заметил, как изменились по ночам стоны матери. Он завел друзей, то есть друга. Со временем друг переехал, и мальчик не стал заводить новых приятелей. Ему и так было неплохо.
В ночь, когда пришел незнакомец, мальчик полностью изменился – увидев, что человек сделал с матерью. Мальчик загрубел и озлобился. Отец постепенно стал чужим, а вскоре и вовсе перестал приползать в их маленький грязный домишко. Когда отец исчез, мальчик испытал облегчение: никакой больше выпивки и сломанной мебели. Отец оставил после себя лишь мальчишку-безотцовщину и гору полупустых сигаретных пачек в гостиной.
Мальчику не нравился вкус дыма, зато нравилось, как дым наполняет легкие. Вскоре он все выкурил и начал сам покупать сигареты. Завел друзей – если, конечно, друзьями можно назвать шпану, от которой одни неприятности. Мальчик стал пропадать по ночам. Безобидные поначалу ложь и проделки превратились в серьезные правонарушения. Ребята понимали, что поступают плохо – очень и очень плохо, – но им было весело. Они ощущали свободу и силу, в жилах бурлила кровь. С каждой украденной невинностью сердце билось сильнее; голод рос, росла и смелость, ощущение безнаказанности.
Мальчик оставался в компании самым мягким, хотя и утратил то, что некогда заставляло его мечтать о карьере пожарного или учителя. Он развил в себе странное отношение к женщинам: ему хотелось их ласк, и в то же время он сторонился эмоциональной близости. Даже маме он перестал говорить простое: «Я тебя люблю». В принципе, он и дома-то почти не появлялся. Дом теперь стал местом, куда приходят посылки. Посылки из штата Вашингтон, от Вэнса.
Вэнс его тоже бросил.
Мальчик нравился девочкам. Те вешались на него, глубоко впиваясь ему в плечи ногтями, а он им врал, целовал их и трахал. После секса он не ласкал их, спеша убраться, пока они не отдышались. Днем веселился, а ночью отрывался. Тусил в переулке позади винной лавки или в магазинчике папаши Марка, прожигал жизнь. Обносил винные лавки, снимал непростительное домашнее порно. Он перестал что-либо чувствовать, кроме гнева и высокомерия.
Наконец матери осточертело его поведение; больше не хватало ни средств, ни терпения. Отцу предложили работу в университете, в Штатах. Точнее в штате Вашингтон. Там же, где жил Вэнс, в одном с ним городе. Добрый человек и плохой вновь сошлись в одном месте.
Мать, наверное, думала, что сын не подслушает, как она договаривается с отцом – договаривается, чтобы сбагрить его. Папаша образумился и завел себе подружку, милую женщину, которой мальчик завидовал: отец ей достался в хорошей форме. С подружкой он ужинал на трезвую голову, подружке говорил ласковые слова.
Перебравшись к отцу, мальчик – невзирая на уговоры – поселился в общаге. Само жилье ему не сильно понравилось, зато появилась приличная комната, своя. Какое облегчение. Дома, в Хэмпстеде, у мальчика была каморка вдвое меньше размером; ванная там кишела жуками, и негде было пристроить книги.
Поначалу он держался особняком, не торопясь заводить друзей. Толпа вокруг него собралась не сразу, и мальчик снова встал на скользкий путь.
В Америке он встретил практически полного своего двойника Марка и решил, что в жизни все идет своим ходом. Смирился с постоянным одиночеством. У него хорошо получалось причинять людям боль. Он обидел еще одну девушку, ощутив потом, как вверх и вниз по спине ходит дикая волна разрушительной энергии. Мальчик запил – как до того пил отец, худший из лицемеров.
