После смерча - [7]

Они шли, и Роман рассказал Наде о своем друге, тоже подрывнике, о том, как тот влюбился в девушку и вскоре погиб в бою.

— Представляю себе, как она переживала.

— Не знаю, не уверен. Мне кажется, что только он ее любил. А она… Остановились мы как-то в одной деревне. Была там как раз вечеринка. Зашли и мы туда. Они познакомились. Моего друга Мишей звали, а девушку Раей. Он с ней протанцевал весь вечер. Был безмерно счастлив. А она танцевала без особого желания, просто не хотела обижать парня, тем более партизана. Со стороны это хорошо было заметно. И вот закончились танцы. Мы уговорили Мишу, чтобы он проводил девушку домой. Все молодые, неопытные в таких делах, интересно было посмотреть, как он с ней по улице под ручку идти будет. Когда стали расходиться, он пошел следом за ней. Догнал, взял ее за руку. А та: «Тебе что надо?» Парень растерялся, но руку не отпускает. Она снова повторяет то же самое. Тогда он, бедолага, и говорит: «Дай закурить!» Ну, мы и покатились со смеху. Рая сорвала у него с головы шапку, и под забор. Миша нагнулся, чтобы поднять, а девчонку только и видели. Как потом мы узнали, в Мишиной просьбе ничего странного не было. Мать Раи, когда наши отступали, нашла в огороде два ящика с махоркой и припрятала. Когда кто-нибудь из курцов помогал женщине по хозяйству, она расплачивалась махоркой. Миша прослышал, что и Рая частенько угощала партизан. Вот и стукнуло ему в голову попросить закурить. Наш смех, конечно же, привел девушку в замешательство, и она, то ли от неожиданности, то ли от смущения, нашла для себя именно такой выход из положения. А Миша страшно переживал. Жаль парня. Теперь, наверное, и сам бы над собой посмеялся. Но кто знает. Может, в том, чтобы человек, какой бы короткой ни была его жизнь, обязательно изведал чувство любви, и есть какой-то высокий, справедливый смысл.

— А вы его изведали, это чувство?

— Мне, видно, господь бог до определенного времени отсрочку дал. Я все на потом откладывал, когда войну закончу. Знал и таких, которые вот так, на ходу, все от жизни урвать хотели и… погибли. Может, это судьба…

— Да вы что, в бога верите?

— Ни в какого бога я не верю, но судьба у каждого человека все же есть. Ну, чем, скажем, объяснить такое: один на своем пути и девушку встретит, и пулю, а другого все обминет.

— Значит, вам во всем везет, а я сегодня так боялась, чтобы бомба в нас не угодила. Не знала, что судьба вас так оберегает.

— Как видите, и бомба не угодила, и вы рядом были.

— Вот уж не знаю, в этом ли все счастье.

— Что бомбой не накрыло?

— Нет, что я рядом.

— Вот тут я как раз целиком на судьбу полагаюсь. Как вы думаете, счастье ли это, если я, когда мы в бомбоубежище находились, очень хотел, чтобы отбоя до утра не было? — рассмеялся Роман.

— Если вы так верите в свою счастливую звезду, то могли бы спокойно всю ночь напролет простоять под бомбежкой.

— А почему только я?

— Я своей судьбы не знаю.

— Да какая у вас судьба. Считайте, что она только еще начинается.

— Мне почему-то не верится, что у вас девушки не было, как бы вы это ни маскировали какой-то судьбой. Вы же не отсиживались где-нибудь в норе, а все время на людях. А девчат теперь вон сколько… Да и не такой уж вы трусишка…

— Из чего вы это заключили?

— Хотя бы из сегодняшнего вечера.

— Это потому, что милиционера не побоялся?

— Может быть, и потому.

— Я иначе не мог.

— Значит, не впервые.

— Моей давней мечтой было влюбиться в хорошую, красивую девушку. То ли это в самом деле, то ли мне казалось, что меня любили, но вот мне полюбить так и не пришлось. Ведь вас тоже любили и любят, а вы?

— Так же, как и вы, если это правда. Ну, вот мы и пришли, — остановилась Надя.

Роман оглянулся.

— А где же Вера?

— Они пошли другой дорогой.

— Жаль, что вы так близко живете.

— Разве это близко? — улыбнулась Надя. — Я завтра расскажу девчатам, что познакомилась с вами.

— А что им до этого?

— А то, что о вас часто вспоминают. Говорят, нигде нет в городе той папахи, наверное, уехала. Особенно вы понравились одной нашей студентке. Хотите, я вас с ней познакомлю. Она у нас самая красивая.

— Не верю.

— Чему не верите?

— Что она самая красивая.

— Все так говорят. Она обязательно попросит меня, чтобы я вас с ней познакомила.

— И вы это охотно сделаете?

— Она все время грезила вами. Говорила даже, что вы не партизан, а молодой генерал.

— Ну, вот еще, — усмехнулся Роман. — Скажите ей, что такие папахи, как у меня, носили все солдаты царской России, и она перестанет грезить.

— Она знает, что вы никакой не генерал, но вот так возвышает.

— Значит, вы хотите меня с ней познакомить?.. В таком случае я могу познакомиться с ней и сам, как и с вами, — не на шутку обиделся Роман. Его меньше всего интересовало это знакомство, он себе даже и представить не мог, чтобы ему кто-нибудь мог понравиться, как Надя — с первого взгляда. А она все больше испытывала Романа. В институте намечался вечер, и она совсем бы непрочь была пригласить его туда. Ей было приятно, что Роман так разобиделся, однако каким-то внутренним чутьем понимала, что испытывать его можно до определенного предела, а то, чего доброго, он может распроститься с ней навсегда.