После смерча - [4]

— Вот мы и пришли, — Надя немного прошла вперед и остановилась возле большого, в электрических огнях, дома.

— Уж слишком близко ты живешь от центра, а мне бы хотелось, чтобы твоя квартира была где-нибудь в микрорайоне. Чтобы идти туда долго-долго, до самого утра.

— Зайдем ко мне, посмотришь, как я живу.

— Зайдем.

Со стороны станции долетел долгий паровозный гудок.

II

На берегу молчаливого заснеженного Сожа стоял длинный деревянный дом. В вечернее время окна его не светились по причине маскировки. Старшие называли этот дом столовой, а молодежь — клубом водников. Роман с Федором называли его «Наш клуб». А как же иначе — ведь они учащиеся речного техникума, здесь завтракали, обедали, сюда же приходили и на танцы. Особенно гордился своим клубом Роман. Столовых было много, а клуб — единственный в городе. Некоторые из столовых были намного лучше — такие, к примеру, как милицейская. В столовой для водников кормили по карточкам «Р-7». Питание было не из лучших, но Роман не хотел ходить в милицейскую. Когда он вернулся из госпиталя с орденом Красного Знамени на груди, ему предложили работать в милиции, но он категорически отказался. Его мечтой еще с детства было стать моряком. Правда, он им не стал, но к флоту имеет самое прямое отношение. Как комсоргу техникума, да еще, наверное, и для того, чтобы орден красовался не на какой-то там старенькой рубашке, Роману одному из первых выдали отрез на флотский костюм и шинель.

Сшил он себе и мичманку. Форма преобразила бывшего молодого партизана.

В тот субботний вечер он пришел в клуб в новой, с иголочки, форме. Снял шинель, положил ее на спинку стула, стоявшего у вытертой, некогда белой стенки. К Роману подошел Федор. Он был в старой куртке, удивительно напоминавшей объеденную рыбину. Ему она досталась еще в штабе партизанского движения.

— Пожалуй, и я разденусь, — сказал Федор.

— Танцы давно начались? — спросил Роман.

— Да нет.

— Вижу — девчат много новых, — посмотрел по сторонам Роман.

— Ну, ты сегодня таким орлом выглядишь, все твои будут.

— Все шутишь. Мне бы и одной хватило — вот этой, — Роман показал на девушку, которая только что вошла с лейтенантом милиции.

— С ним же ведь две, — заметил, усмехаясь, Федор.

— Подожди, снимают пальто. Вон та, в голубом платье… Полюбуйся, какая у нее точеная фигурка. А этот лейтенант около нее здорово похож на Байрона. Помнишь, из хрестоматии?

— Ты лучше.

— Да брось ты свои шуточки.

— Ну, ты выше, а он, смотри, почти одного с ней роста.

— Не глазей на них, она тоже разглядывает присутствующих. Начнутся танцы, приглашу ее: была ни была. А вдруг не откажет.

— Давай, давай, — подбадривал Федор.

Роман нетерпеливо поглядывал на музыкантов, настраивающих инструменты, переворачивающих на пюпитрах ноты, и тайком бросал взгляды на девушку. В голове промелькнуло: броситься к ней, ни о чем не думая. При первых тактах мелодии вальса «Амурские волны» Роман уже стоял перед лейтенантом, прося разрешения на танец с его девушкой. Тот растерянно кивнул головой, и девушка в голубом платье закружилась с Романом в ярко освещенном зале. С минуту они танцевали одни, но постепенно вокруг них образовался круг танцующих пар, в основном, девичьих. Их кавалеры еще находились в холодных окопах Приднепровья. Другая девушка, что пришла с лейтенантом, тоже пошла танцевать, но не с ним. Лейтенант стоял в одиночестве и заметно переживал в ожидании своей девушки. Роману же, наоборот, хотелось, чтобы танец продолжался как можно дольше. Спеша перекинуться хотя бы несколькими словами с девушкой, Роман лихорадочно пытался выбрать из своих разрозненных мыслей хоть что-нибудь подходящее для разговора с ней. Но танец подходил к концу, а он еще и слова не вымолвил. И вдруг Роман сказал:

— Можно вас пригласить еще на один танец?

— Пожалуйста, можно.

Оркестр умолк, Роман проводил девушку к лейтенанту, поблагодарил, круто повернулся и пошел в противоположную сторону зала, где стоял Федор.

— Я специально пропустил этот танец, остался, чтобы получше разглядеть эту девушку. А знаешь, вы чем-то похожи. И многие обратили на вас внимание.

— Это не на меня, а на нее, голубку.

Роман пристально посмотрел на девушку, и взгляды их встретились. Она первой опустила глаза. Другая девушка с любопытством поглядывала на Романа и, наклонясь к уху подруги, о чем-то шептала. Переминаясь с ноги на ногу, совсем не безразлично посматривал на Романа и лейтенант.

— Ты себя недооцениваешь. Не говоря уже об этом, — Федор глазами показал на орден и две медали.

— Выходит, по-твоему, что главное, — награды, а я так, между прочим.

— Что ни говори, а это имеет немаловажное значение. Кто здесь еще такой? Вон сидит без ноги с медалями и тот в окружении девчат.

— Война закончится, и многие хлопцы придут с орденами.

— Так ведь это когда закончится.

— Голубка обещала мне еще один танец. Ты вот мне лучше скажи, теперь ее пригласить или повременить немного? Может, неудобно перед лейтенантом, пришел с девушкой на танцы, а сам все стоит.

— А пусть с подружкой ее танцует.

Оркестр заиграл фокстрот. Роман решил подождать. Но что же это? И лейтенант не приглашает голубку. Она постояла немного, украдкой глянула на Романа и, поняв, наверное, что он не намерен пригласить ее, пошла танцевать с подругой. Лейтенант снова остался в одиночестве. «В чем же дело? — подумал Роман. — Может, он вообще не танцует, так это только к лучшему». Поодаль от Романа голубка смеялась, говорила с подругой, а когда приближалась к нему, замолкала, становилась серьезной. На девушку словно наплывали волны чувств Романа. А ему, Роману, лейтенант уже и не казался такой непреодолимой преградой. Какая же она милая, его голубка! Две пары глаз ревниво следили за ней, выделяя ее среди всех девушек. Роман открыто любовался ею, а лейтенант, побледнев, с пренебрежением поглядывал на неожиданного соперника. Заиграли танго. Роман снова пригласил девушку, но уже не спрашивая разрешения у лейтенанта, хотя из чувства вежливости и кивнул ему головой: извините, мол. Но тот, когда рука девушки уже лежала на плече Романа, словно отрубил: