После Шоколадной войны - [55]

«УЧЕНИК ШКОЛЫ ПРОИЗВОДИТ СМЕРТНУЮ КАЗНЬ В ПРОЦЕССЕ МАГИЧЕСКОГО АТРАКЦИОНА»

А ниже буквами поменьше:

ФОКУСНИК-ЛЮБИТЕЛЬ ПРОБУЕТ СВОИ СИЛЫ.

Текст был истертым и сморщенным, с рваными краями, очевидно, был вырван из газеты. Оби изящно положил его на стол, дождавшись момента, когда можно будет это показать. Он тщательно выбрал день, чтобы быть уверенным, что Рей Банистер будет только на ленче. Расклеенный текст нуждался в показе лишь минимальному количеству человек и на короткое время. Лишь несколько учеников должны были это прочесть. Но Оби знал результат. Одно слово будет разнесено по всей школе с невероятной скоростью, все будет преувеличенно и приукрашено с каждой передачей от ученика к ученику, из класса в класс.

Когда зазвучал звонок, и после полудня каждый отправился, кто по домам, а кто по рабочим местам, то эффект, произведенный этой «газетной» статьей был потрясающим. Теперь каждый думал, что Рей Банистер — убийца или палач.

С гильотиной.

Никто не знал, что именно Рей Банистер и его гильотина станут гвоздем программы Вечера Пародии.

Никто, кроме Арчи Костелло и Оби, принесшего поддельную газету, отпечатанную на заказ в магазине фокусов в Ворчестере.

---

Дэвид Керони услышал команду от стоящего в гостиной фортепиано, когда спускался по лестнице, чтобы немного прогуляться. В последние дни он часто совершал прогулки. Ему нужно было выйти из дома, чтобы оказаться подальше от пристальных глаз.

Команда резанула ухо, аккорд был фальшивым, за ним следовал другой, словно в комнате находился какой-нибудь маньяк, наигрывающий безумную песню, которую никто бы не узнал.

Кроме Дэвида Керони.

Он шел в кухню через гостиную, заполненную звуками исковерканной музыки. Раздвижные французские двери были раскрыты. Мать занималась уборкой дома, хотя бы раз в месяц на короткое время ломающей рутину повседневной жизни семьи Керони. На это время она прятала свои длинные волосы под большой белый чепчик. Ее тонкие пальцы белой фланелью протирали пожелтевшие клавиши. Дэвид стоял в ошеломлении — ему даже понравилось то, что именно его мать стала той средой, через которую он получил столь долгожданное сообщение. Так долго он ждал этого знака, сигнала, приказа. Он ждал, осознавая, что рано или поздно его получит. Нужно лишь было вооружиться терпением. И вот сигнал прозвучал.

Он продолжал вслушиваться, замер, притих. Его мать не заметила его присутствия и все продолжала наигрывать странную музыку, рассказывающую Дэвиду о его дальнейших действиях.

Он слушал и улыбался, вслушивался в то, что ему нужно сделать, как и когда.

Наконец.

Бантинг застал Арчи у его шкафчика, хорошо рассчитав момент, когда все уже ушли, и никого бы не было поблизости.

— Хай, Арчи, — окликнул его Бантинг, немного затаив дыхание и почему-то неуверенно.

— Что ты сказал, Бантинг? — Арчи раскладывал учебники на верхней полке шкафчика. Бантинг не мог припомнить, когда бы хоть раз Арчи Костелло шел по школе с учебниками подмышкой. И делал ли он когда-либо домашнее задание?

В присутствии Арчи, он забывал все, что так долго репетировал, чтобы сказать.

— Знаешь, о чем я подумал, Арчи? — спросил он вместо того, что собрался сказать.

— И о чем ты подумал, Бантинг?

— Если я не прихожу, то ты совсем меня не ищешь.

— Правильно, Бантинг, — Арчи продолжил перетасовывать учебники у себя на полке.

— Если предположить, что я перестал к тебе приходить,

Бантинг хотел сказать: «Сейчас ты меня видишь, не так ли?» Вместо этого прозвучало:

— И тебя не интересует, почему?

— Не очень. Мы живем в свободной стране, Бантинг, и ты можешь придти и уйти, когда тебе заблагорассудится, — Арчи раскрыл учебник и начал листать. Он говорил рассеянно, словно его ум был сосредоточен на чем-то очень важном.

Встревожившись, Бантинг продолжил:

— Но я подумал… — и остановился, спрашивая себя, сможет ли он говорить так, как хотел — изящно и дипломатично.

— Подумал о чем?

— Я подумал… ты знаешь… в следующем году… — начал он размазывать кашу по тарелке. При Арчи он иногда чувствовал себя, как четвероклассник.

— В следующем году?

Бантинг знал, что при Арчи он терял дар речи. Он знал, что ему нужно было лишь пройти мимо, сказать: «Да пошел ты…» и уйти. Но знал, что это невозможно, слишком многим он рисковал.

— Да, в следующем году. Мне придется быть чем-то вроде управляющего… Ты знаешь… После того, как ты сдашь экзамены… и получишь аттестат…

Арчи положил один учебник на полку и взял другой. «Математика» — совершенно новый учебник, который выглядел так, словно его никогда не открывали.

— Ты станешь управляющим.

— Что ты сказал? — спросил Бантинг, заморгав глазами.

— Я сказал, Бантинг, что в следующем году ты станешь управляющим.

— О… — ему хотелось прыгать, кричать и носиться по коридору, но надо было сохранять хладнокровие и дать прозвучать эху от этого «о…», притвориться умным, как это всегда делал Арчи. — Разве не «Виджилс» должен утвердить эту должность? Или… — Бантинг понял, что слова сами выскочили у него изо рта, и стало ясно, что сам вопрос звучал уже не достаточно хладнокровно.

Впервые Арчи посмотрел на него с состраданием.

— Бантинг, разве моего слова тебе не достаточно?