После Шоколадной войны - [49]

Мимо промчался подросток на роликовой доске и больно задел Оби за руку, и, не останавливаясь, умчался вдаль.

— Почему? — спросил он.

— Миллион причин, — ответила она. — Господь того не хочет, — она гладила рукой растрепанные волосы. — Но главным образом, потому что я ничего больше не чувствую. Ничего.

— Из-за того, что тогда случилось?

Она закачала головой.

— Это было ужасно, Оби. И я всегда думала, что это сделали твои гадкие дружки из «Тринити». Но ты их не обвиняй, вини меня, — она оглянулась, будто нужные ей слова были написаны на стекле магазинного окна или на борту проходящего мимо автобуса. — Не знаю. Все это было слишком машинально. Мы едва знали друг друга…

— У нас были четыре недели, и даже больше. Тридцать один день…

Лаура пожала плечами: «Боже, как ей это надоело!»

— Я просто не верю, что такое возможно, Лаура. Любовь не может так закончиться.

— Кто сказал, что это была любовь? — спросила она.

— Ты, и не раз.

— Любовь… это лишь слово, — сказала она.

Он протер нос и влажную салфетку положил в карман, взял себя в руки и спросил о том, о чем так боялся спросить:

— Это был сам Арчи Костелло, и его тайная организация?

Она посмотрела вдаль.

— Я так и знала, Оби, что ты все время врешь. Я так и знала, что ты во всем этом участвовал, был звеном… этой цепи, — она чуть не сказала «шестеркой». — Я слышала обо всех этих ваших злых шутках и издевательствах над людьми.

— Ладно. Ладно. Но после того как мы познакомились, после того, как мы начали встречаться, все стало совсем другим, я стал совсем другим.

— Но разве?.. Разве ты все еще не продолжал прислуживать своему хозяину, повелителю, этому монстру — Арчи Костелло… — в ее голосе не слышалось такое уж обвинение, скорее лишь поиск ответа на вопрос.

— Да, но…

И увидел бесполезность каких-либо объяснений, потому что огонь погас, оставив за собой дым ужасного безразличия. И больше не осталось того редкого и драгоценного дара, который был ниспослан лишь им двоим, и не осталось больше ничего.

«…этому монстру — Арчи Костелло…»

Стоящая возле пожарного гидранта ее подруга, мотнув своими длинными кудрями, крикнула во весь голос: «Эй, Гандерсон, ну ты идешь или нет?»

Лаура обернулась в ее сторону и ответила: «Иду, иду!» и снова повернулась к нему:

— Оби. Это было здорово, пока оно продолжалось, но все прошло. Так иногда бывает. Моя вина в том, что все зашло так далеко. Я о том, что могу кого-то полюбить, а затем больше не чувствовать любви…

Она смахнула рукой со лба маленькие капельки пота.

— Мне жаль, — продолжила она, подняв глаза на небо. — Надеюсь, что скоро пойдет дождь, — и ушла, ушла из его жизни. В компании подруг она пошла по улице и скрылась за углом, так и не оглянувшись на него. В то время как Оби продолжал неподвижно стоять. «Надеюсь, что скоро пойдет дождь», — это были ее последние слова, адресованные ему — банальный комментарий об изменении погоды, это можно было сказать любому незнакомцу.

Она ушла, и после нее осталась жуткая незаполненная пустота. Он не знал, что делать дальше, куда идти и что думать. Он стоял, раскрыв от удивления рот, словно обращаясь к миру, ставшему свидетелем катастрофы, в которую он попал: «Эй, смотрите, я ее любил, и она меня тоже, но из этого ничего не получилось. Что-то было не так…» Что было не так? Нападение — да… Бантинг — ублюдок. Он избегал Бантинга с тех пор, как он многое узнал от Корначио. Без Лауры его дальнейшая жизнь вообще лишалась какого-либо смысла. Но он знал и не сомневался в том, кто на самом деле предрешил его катастрофу — Арчи Костелло, а лишь в том, что Арчи мог дать какое-нибудь прямое указание Бантингу, чтобы тот напал на Лауру. Но он также знал, как действовал Арчи, играя одним человеком против другого, играя с Бантингом, заманивая его ролью управляющего так, чтобы тому хотелось сделать что-нибудь такое, что бы сильно впечатлило Арчи Костелло, включая преднамеренное насилие. И Оби так ненавидел Бантинга, что когда-нибудь настанет такой день, когда он с ним во что-нибудь такое сыграет. Но не это нападение разбило его отношения с Лаурой, и все это они смогли бы пережить — вместе. Разрыв был вызван тем, чем он на самом деле был и тем, что она обнаружила — он был шестеркой Арчи Костелло, членом «Виджилса», одним из тех, кто вел грязную игру, сталкивая одних с другими, и зная это, могла бы она его любить?

Дождь, на который так надеялась Лаура, оказался грозой. Оби никогда еще не видел такого проливного дождя, когда день превращался в ночь, и на небе не было ни одного более-менее открытого пространства. Он шел сквозь непрерывные струи, сам не знал куда, неся в себе боль тоски и все возрастающий гнев, который даже показался ему приятным, словно тот придал ему свежих сил. Боль и гнев внутри него вступили в поединок. Боль, подтверждающая потерю Лауры и гнев, когда в его сознании перед ним предстал Арчи. Арчи, разрушивший все, что начиналось между ним и Лаурой, и вместе с этим всю его жизнь. Он с сожалением подумал о конце учебного года и о том, как ему удастся закончить «Тринити» с унылым средним балом «B», без каких-либо почестей и наград. Он был лучшим учеником школ Монумента, годами многообещающим отличником в учебе и в спорте. Его родители уже перестали спрашивать у него: «Что с тобой, Оби?» «Виджилс» — вот что, и Арчи Костелло. Из-за Арчи он потерял все свои годы учебы в средней школе и единственную девушку, которую когда-либо любил.