После России - [4]
На другой день позвонил помощник Рыжкова. Не знаю, телеграмма ли все решила или какие-то другие обстоятельства, но через месяц Ленгорсовет нашел шесть тысяч долларов, чтобы оплатить приезд Ростислава Аркадьевича Небольсина и одного из его внуков, Павла Хлебникова, в Ленинград. Свой родной город Небольсин увидел спустя семьдесят два года. Выступал с лекциями, договорился о новом приезде уже на длительное время, с тем чтобы передать свой профессиональный опыт.
К сожалению, он не успел этого сделать: в ноябре 1990 года мне позвонил Петр и сообщил, что его дедушка скончался в возрасте девяноста лет.
Меня успокаивает, что я записал на магнитофонную пленку несколько бесед с Ростиславом Аркадьевичем, Подготовлены интервью и с его сыном А. Р. Небольсиным, а также с Михаилом. Петром и Павлом Хлебниковыми. Эти интервью я намеренно решил не включать в данную книгу. Мне кажется, что эпопея удивительной русской семьи достойна отдельного издания.
Хочу сказать еще вот о чем. Интервью в книге расположены хронологически, по времени, когда я общался с тем или иным своим собеседником. А между тем события в нашей стране так стремительно менялись, что какие-то размышления о процессах, в ней происходящих, могут показаться устаревшими. Да и не только могут, но и действительно быстро устаревают. Причем не только события общественные, политические, но и глубоко личные. Действительно, все течет, все меняется. К примеру, много ли наговоришь и узнаешь по телефону? Ведь мое интервью с Иосифом Бродским было именно телефонным. Но оно было первым в нашей печати интервью с поэтом, лауреатом Нобелевской премии.
После февраля 1988 года, когда мы беседовали, поэт много раз встречался с журналистами, опубликовал множество статей. О нем написано неисчислимое количество материалов. У нас в стране вышло несколько книг Иосифа Бродского. И я спрашиваю себя: устарел ли мой тот самый первый журналистский разговор с бывшим советским человеком? Перечитываю его и отвечаю: нет, не устарел. Не устарел ни жизненными личными деталями, о которых уже потом поэта никто не спрашивал, не устарел своей интонацией, а в ней, пожалуй, главным: осталось желание приехать домой, на родину.
Мой разговор с Г. П. Вишневской происходил в октябре 1989 года в Париже. Галина Павловна была в весьма возбужденном настроении, она не могла простить ни Брежневу, ни Демичеву, ни правительству нанесенной ей смертельной обиды — лишения советского гражданства, фактической высылки за рубеж. Приезжать в Москву она не хотела. Даже на время. В ответ на мой контрдовод, что как же. дескать, так. Мстислав Леопольдович едет, а вы нет. Галина Павловна ответила: «Это его дело, я не поеду». Но стремительно менялась обстановка: на пенсию ушли те, кто когда-то преследовал знаменитую музыкальную чету. Ростроповичу и Вишневской возвратили советское гражданство, многие их друзья, в частности Владимир Максимов, стали приезжать в СССР. Постоянные приглашения из России, поступающие сюда на улицу Мандела с просьбой приехать на время, по-видимому. возымели действие, и Г. Вишневская «сдалась»: после долгого перерыва в 1990 году она посетила отчий дом. Ее интервью, заявления на встречах с публикой были уже иными, нежели наш разговор года полтора раньше. Галина Павловна была уже не так резка и безапелляционна.
Но я включил в эту книгу именно то интервью, которое дала мне Галина Вишневская в ту первую встречу. Пусть так. как было. Пусть зафиксируется именно то настроение. в котором пребывала звезда советского и мирового искусства в пору борьбы нашей демократии за ее реабилитацию. Журналисту, я считаю, не всегда и не во всем следует гнаться за быстротекущими событиями. Они ведь бывают изменчивыми, субъективными, а нередко и просто фальшивыми. Кто. к примеру, может поручиться, что процесс перестройки, те ее аспекты, которые касаются возвращения русскому обществу, русской культуре ее славных имен, волею судеб оказавшихся на чужбине, не остановится, не прекратится? Не дай Бог, конечно, чтобы такое случилось. Но кто поручится за это?!
Долго я размышлял и над такого рода вещами. Некоторые интервью, включенные в книгу «После России», будучи в свое время напечатанными в прессе, имели неожиданное полемическое продолжение. Анатолий Рыбаков, к примеру, в «Литературной газете» возразил Владимиру Максимову, мое интервью с которым опубликовало «Книжное обозрение», довольно пространным письмом, в котором обвиняет и Максимова, и меня, и редакцию «Книжного обозрения» в искажении фактов. Письмо известного писателя могло произвести должный эффект на читателей, которые пропустили тот номер «ЛГ», в котором Рыбакову возражает уже другой писатель из-за рубежа, Владимир Войнович. Помимо всего прочего, А. Рыбаков довольно резко и, я бы сказал, необъективно, почти оскорбительно (чего стоит один заголовок его возражения) задел меня. Я полагаю, что сатисфакцией нанесенной мне обиды станет публикация текстов трех названных материалов.
Еще одна история в дополнение к этой. Я бы не хотел оставлять ее без комментария. Итак, до того, как встретиться в Париже с писательницей Зинаидой Шаховской, я много слышал о ней и доброго и худого. Но все знавшие и слышавшие о бывшем редакторе газеты «Русская мысль», авторе многих романов, книг стихов подчеркивали почему-то одно: ее тяжелый и капризный характер. Надо сказать, что по натуре человек наивный и доверчивый, я недоучел этого, быть может, небольшого, но, как оказалось, принципиального момента. В первую встречу мы проговорили несколько часов. Разговор я, естественно, записал на магнитофонную ленту. Договорившись о новой встрече, расстались почти друзьями. Без всякого преувеличения. По приезде в Москву я выполнил все поручения Зинаиды Алексеевны: кому-то послал ее книги, кому-то позвонил. Подготовил к печати наше с ней интервью. Естественно, на основе расшифрованной ленты.
Екатерина Алексеевна Фурцева – единственная женщина, достигшая в СССР таких вершин власти. Она была и секретарем ЦК КПСС, и членом Президиума ЦК, и первым секретарем Московского горкома партии, и министром культуры СССР.Пройденный путь от провинциальной девчонки из Вышнего Волочка до главной женщины СССР – извилист, непредсказуем и драматичен. А ее смерть – столь загадочна, что подлинная биография сегодня уже неотделима от слухов, домыслов и легенд…Ей были присущи потрясающее обаяние и красота, удивительная способность легко заводить знакомства и добиваться задуманного.
Книга известного журналиста и писателя Феликса Медведева — о знаменитых женщинах, звездах кино и сцены, женах и музах не менее знаменитых мужчин, подругах, любовницах…. Среди героинь — Галина Вишневская, Элина Быстрицкая, Мирей Матье, Катрин Денев, Майя Плисецкая, Людмила Гурченко, Елена Образцова, Алла Демидова, Тамара Гвердцители, Ольга Кабо, Алла Пугачева, Анастасия Волочкова… Многие из них считают свои судьбы удавшимися, счастливыми, некоторые полагают, что в их жизни было не так много хорошего, не хватало любви и заботы.
В книгу вошли интервью и воспоминания, посвященные судьбам «Великих стариков» ушедшего столетия. Среди героев книги – неординарные личности, своими деяниями и судьбой вписавшиеся в историю XX века: Габриэль Гарсиа Маркес и Михаил Горбачев, Шимон Перес и Илья Глазунов, Арсений Тарковский и Курт Воннегут, Александр Есенин-Вольпин и князь Тарановский, личный фотограф Л. Брежнева Владимир Мусаэльян и племянник Николая II Тихон Куликовский-Романов… С героями книги автор встречался на протяжении нескольких десятков лет.
Идут белые снеги,как по нитке скользя…Жить и жить бы на свете,но, наверно, нельзя…(Евгений Евтушенко)1 апреля 2017 года умер Евгений Евтушенко, а вместе с ним умерла и эпоха поэзии, звучавшей с трибун стадионов. Шестидесятники – особое явление в нашей культуре, их объединяло не только искусство, но и безудержная любовь к жизни, экстравагантное поведение и бесшабашные, выходящие за рамки поступки. Их личная жизнь была даже ярче, чем жизнь общественная и культурная. Евгений Евтушенко стал символом и лицом эпохи.
Эта книга имеет несколько странную предысторию. И Нами Микоян, и Феликс Медведев в разное время, по разным причинам обращались к этой теме, но по разным причинам их книги не были завершены и изданы.Основной корпус «Неизвестной Фурцевой» составляют материалы, предоставленные прежде всего Н. Микоян. Вторая часть книги — рассказ Ф. Медведева о знакомстве с дочерью Фурцевой, интервью-воспоминания о министре культуры СССР, которые журналист вместе со Светланой взяли у М. Магомаева, В. Ланового, В. Плучека, Б. Ефимова, фрагменты бесед Ф.
Андрей Вознесенский – знаковая фигура минувшего века. Вместе с Беллой Ахмадулиной, Евгением Евтушенко он принадлежал к поколению «шестидесятников», свершивших революцию в нашей поэзии. Им увлекались тысячи и тысячи, он влиял на умы молодежи своего времени. Однако мало кто знает, что по профессии он – архитектор, а вот строил поэтические дворцы. Известный журналист Феликс Медведев, близко знавший поэта как человека, был биографом поэта. Он организовывал творческие вечера Вознесенского в разных городах страны, публиковал интервью с ним, даже редактировал одну из его книг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».