После России - [8]
Удаляющiеся... Даль
Заклинающее: жа — аль...
Пожалѣйте! (Въ семъ хорѣ — сей
Различаешь?) Въ предсмертномъ крикѣ
Упирающихся страстей —
Дуновеніе Эвридики:
Черезъ насыпи — и — рвы
Эвридикино: у — у — вы,
Не у —
17го марта 1923 г.
2.
Чтобъ высказать тебѣ... да нѣтъ, въ ряды
И въ риѳмы сдавленные... Сердце — шире!
Боюсь, что мало для такой бѣды
Всего Расина и всего Шекспира!
«Всѣ плакали, и если кровь болитъ...
Всѣ плакали, и если въ розахъ — змѣи»...
Но былъ одинъ — у Федры — Ипполитъ!
Плачъ Аріадны — объ одномъ Тезеѣ!
Терзаніе! Ни береговъ, ни вѣхъ!
Да, ибо утверждаю, въ счетѣ сбившись
Что я въ тебѣ утрачиваю всѣхъ
Когда-либо и гдѣ-либо небывшихъ!
Какія чаянья — когда насквозь
Тобой пропитанный — весь воздухъ свыкся!
Разъ Наксосомъ мнѣ — собственная кость!
Разъ собственная кровь подъ кожей — Стиксомъ!
Тщета! во мнѣ она! Вездѣ! закрывъ
Глаза: безъ дна она! безъ дня! И дата
Лжетъ календарная...
Какъ ты — Разрывъ,
Не Аріадна я и не...
— Утрата!
О, по какимъ морямъ и городамъ
Тебя искать? (Незримаго — незрячей!)
Я прóводы ввѣряю проводáм,
И въ телеграфный столбъ упершись — плачу.
18го марта 1923 г.
42
3.
(Пути)
Всé перебравъ и всé отбросивъ,
(Въ особенности — семафоръ!)
Дичайшей изъ разноголосицъ
Школъ, оттепелей... (цѣлый хоръ
На помощь!) Рукава какъ стяги
Выбрасывая...
— Безъ стыда! —
Гудятъ моей высокой тяги
Лирическіе провода.
Столбъ телеграфный! Можно ль кратче
Избрать? Доколѣ небо есть —
Чувствъ непреложный передатчикъ,
Устъ осязаемая вѣсть...
Знай, что доколѣ сводъ небесный,
Доколѣ зори къ рубежу —
Столь явственно и повсемѣстно
И длительно тебя вяжу.
Чрезъ лихолѣтіе эпохи,
Лжей насыпи — изъ снасти въ снасть —
Мои неизданные вздохи,
Моя неистовая страсть...
Внѣ телеграммъ (простыхъ и срочныхъ
Штампованностей постоянствъ!)
Весною стоковъ водосточныхъ
И проволокою пространствъ.
1го марта 1923 г.
4.
Самовластная слобода!
Телеграфные провода!
Вожделѣній — моихъ — выспренныхъ,
Крикъ — изъ чрева и нá вѣтеръ!
Это сердце мое, искрою
Магнетической — рветъ метръ.
— «Метръ и мѣру?» Но чет — вертое
Измѣреніе мститъ! — Мчись
Надъ метрическими — мертвыми —
Лжесвидѣтельствами — свистъ!
3
Тссъ... А ежели вдругъ (всюду же
Провода и столбы?) лобъ
Заломивши поймешь: трудныя
Словеса сіи — лишь вопль
Соловьиный, съ пути сбившійся:
— Безъ любимаго міръ пустъ! —
Въ Лиру рукъ твоихъ влю — бившійся,
И въ Леилу твоихъ устъ!
20го марта 1923 г.
5.
Не чернокнижница! Въ бѣлой книгѣ
Далей донскихъ навострила взглядъ!
Гдѣ бы ты ни былъ — тебя настигну,
Выстрадаю — и верну назадъ.
Ибо съ гордыни своей, какъ съ кедра,
Міръ озираю: плывутъ суда,
Зарева рыщутъ... Морскія нѣдра
Выворочу — и верну со дна!
Перестрадай же меня! Я всюду:
Зори и руды я, хлѣбъ и вздохъ,
Есмь я и буду я, и добуду
Губы — какъ душу добудетъ Богъ:
Черезъ дыханіе — въ часъ твой хриплый,
Черезъ архангельскаго суда
Изгороди! — Всѣ уста о шипья
Выкровяню и верну съ одра!
Сдайся! Вѣдь это совсѣмъ не сказка!
— Сдайся! — Стрѣла, описавши кругъ...
— Сдайся! — Еще ни одинъ не спасся
Отъ настигающаго безъ рукъ:
Черезъ дыханіе... (Перси взмыли,
Вѣки не видятъ, вкругъ устъ — слюда...)
Какъ прозорливица — Самуила
Выморочу — и вернусь одна:
Ибо другая съ тобой, и въ судный
День не тягаются...
Вьюсь и длюсь.
Есмь я и буду я и добуду
Душу — какъ губы добудетъ устъ —
Упокоительница...
25го марта 1923 г.
6.
Часъ, когда вверху цари
И дары другъ къ другу ѣдутъ.
(Часъ, когда иду съ горы):
Горы начинаютъ вѣдать.
Умыслы сгрудились въ кругъ.
Судьбы сдвинулись: не выдать!
(Часъ, когда не вижу рукъ)
Души начинаютъ видѣть.
25го марта 1923 г.
7.
Въ часъ, когда мой милый братъ
Миновалъ послѣдній вязъ
(Взмаховъ, выстроенныхъ въ рядъ),
Были слезы — больше глазъ.
Въ часъ, когда мой милый другъ
Огибалъ послѣдній мысъ
(Вздоховъ мысленныхъ: вернись!)
Были взмахи — больше рукъ.
Точно руки — вслѣдъ — отъ плечъ!
Точно губы вслѣдъ — заклясть!
Звуки растеряла рѣчь,
Пальцы растеряла пясть.
Въ часъ, когда мой милый гость...
— Господи, взгляни на насъ! —
Были слезы больше глазъ
Человѣческихъ и звѣздъ
Атлантическихъ...
26го марта 1923 г.
8.
Терпѣливо, какъ щебень бьютъ,
Терпѣливо, какъ смерти ждутъ,
Терпѣливо, какъ вѣсти зрѣютъ,
Терпѣливо, какъ месть лелѣютъ —
Буду ждать тебя (пальцы въ жгутъ —
Такъ Монархини ждетъ наложникъ)
45
Терпѣливо, какъ риѳмы ждутъ,
Терпѣливо, какъ руки гложутъ.
Буду ждать тебя (въ землю — взглядъ,
Зубы въ губы. Столбнякъ. Булыжникъ).
Терпѣливо, какъ нѣгу длятъ,
Терпѣливо, какъ бисеръ нижутъ.
Скрипъ полозьевъ, отвѣтный скрипъ
Двери: рокотъ вѣтровъ таежныхъ.
Высочайшій пришелъ рескриптъ:
— Смѣна царства и въѣздъ вельможѣ.
И домой:
Въ неземной —
Да мой.
27го марта 1923 г.
9.
Весна наводитъ сонъ. Уснемъ.
Хоть врозь, а все жъ сдается: всѣ
Разрозненности сводитъ сонъ.
Авось увидимся во снѣ.
Всевидящій, онъ знаетъ, чью
Ладонь — и въ чью, кого — и съ кѣмъ.
Кому печаль мою вручу,
Кому печаль мою повѣмъ
Предвѣчную (дитя, отца
Не знающее и конца
Не чающее!) О, печаль
Плачущихъ безъ плеча!
О томъ, что памятью съ перста
Спадетъ, и камешкомъ съ моста...
О томъ, что заняты мѣста,
О томъ, что наняты сердца
Служить — безвыѣздно — навѣкъ,
И жить — пожизненно — безъ нѣгъ!
О заживо — чуть вставъ! чѣмъ свѣтъ! —
Въ архивъ, въ Элизіумъ калѣкъ.
О томъ, что тише ты и я
Травы, руды, бѣды, воды...
О томъ, что выстрочитъ швея:
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .
«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».
«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
В книге лирики Юрия Окунева «Навсегда» новые стихи и избранные стихи разных лет. Как бы через всю жизнь, идут через всю книгу стихи, посвященные другу с отроческих лет Михаилу Луконину. Любовь к родине, к женщине, к друзьям, к учителям, к музыке, к искусству звучит как лейтмотив всей книги. Эта любовь — навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тудор Аргези (псевдоним; настоящее имя Ион Теодореску) (1880–1967) — румынский поэт. В своих стихах утверждал ценность человеческой личности, деятельное, творческое начало. Писал антиклерикальные и антибуржуазные политические памфлеты.
Андрей Дементьев – самый читаемый и любимый поэт многих поколений! Каждая книга автора – событие в поэтической жизни России. На его стихи написаны десятки песен, его цитируют, переводят на другие языки. Секрет его поэзии – в невероятной искренности, теплоте, верности общечеловеческим ценностям.«Я продолжаю влюбляться в тебя…» – новый поэтический сборник, в каждой строчке которого чувствуется биение горячего сердца поэта и человека.
«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.