После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800 - [20]

ВОЕВАТЬ, ЧТОБЫ УДЕРЖАТЬ ВЛАСТЬ

Пелопоннес и балканские провинции Восточной Римской импе­рии, разграбленные, униженные и претерпевшие невосполнимый ущерб в первой половине V века, обнищали и лежали в упадке. Восток, однако, в отличие от Запада, не понес территориальных потерь и не допустил образования варварских королевств. Запа­ду же грозила новая беда: его карту собирались перекроить гун­ны, самая грозная сила эпохи.

Предлогом для вторжения на Запад Аттиле послужило кольцо Гонории, дочери Галлы Плацидии и сестры западного императо­ра Валентиниана III. Ей было отказано в праве вступить в брак, потому что ее муж, кем бы он ни был, смог бы предъявить пра­ва на императорский трон: родство с императорской фамилией по браку угрожало появлением очередного узурпатора. Пример­но в 449 году был казнен Евгений, управляющий имуществом Го­нории и ее тайный любовник. Забеременевшую Гонорию сослали в Константинополь и там выдали замуж за некоего благонадеж­ного сенатора, который не стал бы притязать на трон. Фактиче­ски дочь Галлы Плацидии посадили под домашний арест.

Имперская принцесса выказала непокорство и послала к Атти­ле доверенного евнуха Гиацинта, который передал вождю гуннов кольцо и письмо с просьбой о вызволении. После этого Гонорию выпроводили из Константинополя, словно горячую картофели­ну, жгущую руки.

Вероятно, кольцо посланец предъявил Аттиле в качестве подтверждения, что письмо действительно написала Гонория. Но он принял его (или сделал вид, что принял) за предложение брака. В 450 году, после смерти Галлы Плацидии, Аттила по­требовал себе в жены ее дочь Гонорию с положенной ей долей отцовского наследства и половиной Западной империи в при­даное. Валентиниан III ожидаемо ответил, что Гонория замужем и не может стать женой гунна и что империя — не семей­ное имущество.

Скорее всего, эта романтическая история с кольцом всего лишь дворцовая сплетня, которой мы отдаем должное из уваже­ния к именитым историкам, не устоявшим перед ее обаянием. Известно, что примерно в то время, когда Аттила якобы получил отказ, он не рассердился, а напротив, был исполнен дружелюбия и мирных намерений, заверив, что у императора нет друга вернее, чем он, а у империи нет союзника надежнее. Так же милостиво он обошелся с константинопольским посольством, прибывшим примерно в то же самое время. Он даже отпустил без выкупа глу­пого, несчастного Вигилу и вдобавок еще несколько пленников!

Внезапное миролюбие Аттилы объясняется подготовкой набе­га на территории Западной Римской империи. Для этого ему тре­бовалось обезопасить восточные фланги, прикрыть которые он не мог: ведь ни один гуннский воин не останется стеречь грани­цу и не откажется от выгод набега ради того, чтобы этими выго­дами воспользовались другие.

Что за прихоть воевать? Ведь Константинополь унижен, раз­давлен и покорно платит столько золота, сколько пожелает Атти­ла! Воевать с Восточной империей больше незачем, отчего бы не пожинать плоды победы, пребывая в мире?

Причина похода, или лучше сказать — набега, на Запад в том, что, по мнению гуннского лидера, на Востоке больше не оставалось несломленных и непокоренных. Завоевание Запа­да стало необходимостью, иначе армия вторжения могла об­ратиться против вождя. Победы Аттилы укрепили его власть на короткий срок, а для удержания поводьев ему требовались новые победы.

Аттила никогда не забывал, что число людей в покоренных им племенах в несколько раз превышает число самих гуннов. Гунн­ская империя создавалась насильственно, путем инкорпорации племен и народов в результате завоевания либо устрашением. Это непрочное образование раскалывали и противоречия меж­ду правящими кругами, и нелады между правителями и поддан­ными, и застарелая вражда между вошедшими в империю наро­дами с их длинной историей племенных войн.

Величайшая сила гуннской империи — способность укре­плять свою мощь благодаря быстрому поглощению покорен­ных племен — была и ее величайшей слабостью. По этому сла­бому месту римляне с удовольствием били, когда только могли. Поэтому Аттила был вынужден делиться золотом с вождями племенных объединений, покупая их лояльность, а те делились со своими приближенными. Золотом латали течи в корабле ко­чевого царства.

Миф об Аттиле и даре богов в виде меча имеет реальную осно­ву в том смысле, что его власть порождена военными победами и военным сплочением десятков разнородных племен. Не станет побед, и подданные усомнятся в праве вождя на верховенство.

Пса войны пора было спускать с поводка, пока он не загрыз хо­зяина. Мир был опасен для Аттилы, поскольку его власть и мо­гущество были порождены войной и существовали только в ус­ловиях войны (позднее этот тезис переформулируют в виде «винтовка рождает власть»).

НА ЗАПАД!

Готовясь к войне, Аттила, чтобы сбить с толку противников, уме­ло напустил туману. Западного императора он убеждал в том, что идет войной на вестготов, осевших в Аквитании Секунде, и про­сил не вмешиваться. Попытавшись столкнуть вестготов с рим­лянами, он направил вестготскому королю Теодориху I послание с предложением присоединиться к нападению на империю.