После первой смерти - [30]
- Наверное, чем-нибудь я смогу тебе помочь, - сказал он.
- Наверное, - ответила Кет, чтобы он почувствовал себя лучше.
Внезапно, Раймонд закрыл глаза, и его тело расслабилось, а голова упала на бок. Моментом позже, Кет почувствовала близкое присутствие Миро. Когда он проходил мимо, его нога больно задела её руку. Она даже немного задрожала, хотя в автобусе было всё теплее и теплее, становилось жарко, скоро близился полдень. Миро снова занял свою позицию около двери. Кет посмотрела на Раймонда. Он почувствовал приближение Миро, и немедленно претворился спящим. Он был умным маленьким ребёнком. Ситуация внезапно предоставила Кет новые возможности. Слабый свет надежды. Мальчик не принял наркотики; она знала то, чего не знали налетчики. Возможно, этот мальчик сможет как-то ей помочь. Иногда ребёнок может то, на что не способен взрослый, пройти там, где взрослый не пройдёт. Её сознание ожило. Возможно и другое. Главное, чтобы Арткин, Миро и другие об этом не знали.
Она наклонила голову к Раймонду.
- Продолжай претворяться, - прошептала она. - Возможно, мне скоро понадобится твоя помощь. Я приду и поговорю с тобой позже.
Раймонд повернулся лицом к Кет. Один его глаз открылся и закрылся.
И это заставило её улыбнуться.
Бёдра у Кет горели и щипались.
Она думала: «Мне нужно срочно снять штаны». Её трусики были влажными, и кисло-солёная сырость разъедала её плоть.
Дети продолжали дремать в полумраке автобуса. Небо затянули облака. Отсутствие солнца и заклеенные лентой стёкла окон производили впечатление, что уже наступили сумерки. Тонкий поддельный сумрак смягчал остроту линий салона, и дремота начинала затягивать сознание Кет. День был неподвижен, автобус окружала тишина, если бы не случайное завывание сирены или хлопанье лопастей парящего в небе вертолета.
- Как долго это будет продолжаться? - спросила Кет у Арткина, когда минутой назад он заглянул в автобус – то, что он периодически делал, несмотря на присутствие Миро. Казалось, что этот вопрос она задала Арткину уже миллион раз, и уже миллион раз он ответил: «Никому неизвестно. Надо проявить терпение». Но ей хотелось одного, чтобы что-нибудь произошло и, наконец, как-нибудь закончилось. Каждый прошедший момент давал ей ощущение того, что он длился целую вечность. Она боялась того, что может случиться, если что-то пойдёт не так. Мысль, которая часто её посещала, была о том, что они не могут позволить остаться ей в живых. Её убьют в первую очередь. Она жила, осознавая это теперь уже долгое время – время, которое не имеет ни малейшего отношения к часам, висящим на стене или на запястье её руки. Её шок и ужас были приглушены и стали частью природы её существования. И, главным образом, она отказывалась об этом думать и старалась занять себя тем, что она ходила среди детей, обнимала то одного, то другого, или, выглянув из окна в поисках чего-либо обнадёживающего, могла глубоко вздохнуть. Она начинала чувствовать себя комфортно, проходя мимо сиденья, на котором сидел Раймонд, и лаская его по голове. Иногда, он открывал один свой яркий сверкающий глаз. В другой раз он не реагировал, и она надеялась, что он спит.
Что касается Миро, то имело факт его кровавое присутствие в автобусе. Его глаза следовали за нею, но смотрели куда-то ещё, если вдруг она оборачивалась на него. Он часто внимательно смотрел наружу и изучал внешний ландшафт, и это поразило Кет. Он не мог долго стоять в одной и той же позе, и казалось, что, будучи неподвижным, он так или иначе расслаблялся, будто этому он учился годами. Возможно, так оно и было. Он также периодически заглядывал в дыру в разбитом стекле, через которую была протянута цепь с замком, и упивался воздухом извне. Небольшой сквозняк рассеивал накопившийся в автобусе запах мочи и пота. Кет боялась, что её собственная моча немало добавила в запахи затхлого воздуха. Ей очень хотелось под душ, или хотя бы просто подмыться снизу. И ей нужно было просто снять штаны.
Миро стоял в проходе недалеко от дверного проёма и смотрел в куда-то мимо неё. Она прошла на заднюю площадку, касаясь пальцами то одного, то другого ребенка. Держась одной рукой за спинку сиденья, Кет расстегнула пуговицы на джинсах. Джинсы съехали с её бёдер, и вдруг из их кармана выпал кошелёк. Она не стала его поднимать с пола. Она переступила сначала одной, затем другой ногой, оставив джинсы с кроссовками на полу, и её обнажённые ноги ощутили прохладу, даже не смотря на жар, наполнивший салон автобуса. Она оглянулась через плечо: дети всё ещё спали, а Миро смотрел куда-то не на неё. Она стянула с себя трусики. Влажный нейлон также освободил её плоть. Она оттолкнула ногой их в сторону и замерла на мгновение, позволив воздуху нежно приласкать её раздражённую кожу. Она потирала пальцами кожу между бёдер, будто бы так она могла успокоить раздражение. Она снова оглянулась через плечо. Миро был на другом конце автобуса. Он замер на полушаге и заворожено смотрел на неё. Его словно заморозило. Его глаза теперь были огромны, он был поражён. Она могла это увидеть даже через полтора десятка метров. В тех глазах было что-то ещё. Она знала этот взгляд.
Эта повесть является продолжением «Шоколадной войны». В ней описываются последствия драматических событий, описанных в первой книге. Шоколад распродан, и директор школы в восторге. Но среди героев – учителей и учеников школы «Тринити» многое меняет свои полюса. Главный герой после публичного избиения проходит продолжительное лечение и отправляется к родственникам в Канаду на поправку, исчезая со сцены «военных» действий. Но его действия и отношение к той шоколадной распродаже сеют раздор в атмосфере этой как бы образцовой католической школы, выводя на чистую воду остальных героев этих двух повестей.
В книге подобраны басни и стихи – поэтическое самовыражение детей в возрасте от 6 до 16 лет, сумевших «довести ум до состояния поэзии» и подарить «радости живущим» на планете Россия. Юные дарования – школьники лицея №22 «Надежда Сибири». Поколение юношей и девушек «кипящих», крылья которым даны, чтобы исполнить искренней души полет. Украшением книги является прелестная сказка девочки Арины – принцессы Сада.
Все мы рано или поздно встаем перед выбором. Кто-то боится серьезных решений, а кто-то бесстрашно шагает в будущее… Здесь вы найдете не одну историю о людях, которые смело сделали выбор. Это уникальный сборник произведений, заставляющих задуматься о простых вещах и найти ответы на самые важные вопросы жизни.
Владимир Матлин многолик, как и его проза. Адвокат, исколесивший множество советских лагерей, сценарист «Центрнаучфильма», грузчик, но уже в США, и, наконец, ведущий «Голоса Америки» — более 20 лет. Его рассказы были опубликованы сначала в Америке, а в последние годы выходили и в России. Это увлекательная мозаика сюжетов, характеров, мест: Москва 50-х, современная Венеция, Бруклин сто лет назад… Польский эмигрант, нью-йоркский жиголо, еврейский студент… Лаконичный язык, цельные и узнаваемые образы, ирония и лёгкая грусть — Владимир Матлин не поучает и не философствует.
Владимир Матлин родился в 1931 году в Узбекистане, но всю жизнь до эмиграции прожил в Москве. Окончил юридический институт, работал адвокатом. Юриспруденцию оставил для журналистики и кино. Семнадцать лет работал на киностудии «Центрнаучфильм» редактором и сценаристом. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Более двадцати лет проработал на радиостанции «Голос Америки», где вел ряд тематических программ под псевдонимом Владимир Мартин. Литературным творчеством занимается всю жизнь. Живет в пригороде Вашингтона.
А началось с того, что то ли во сне, то ли наяву, то ли через сон в явь или через явь в сон, но я встретился со своим двойником, и уже оба мы – с удивительным Богом в виде дырки от бублика. «Дырка» и перенесла нас посредством универсальной молитвы «Отче наш» в последнюю стадию извращенного социалистического прошлого. Там мы, слившись со своими героями уже не на бумаге, а в реальности, пережили еще раз ряд удовольствий и неудовольствий, которые всегда и все благо, потому что это – жизнь!
Рассказы известного сибирского писателя Николая Гайдука – о добром и светлом, о весёлом и грустном. Здесь читатель найдёт рассказы о любви и преданности, рассказы, в которых автор исследует природу жестокого современного мира, ломающего судьбу человека. А, в общем, для ценителей русского слова книга Николая Гайдука будет прекрасным подарком, исполненным в духе современной классической прозы.«Господи, даже не верится, что осталась такая красота русского языка!» – так отзываются о творчество автора. А вот что когда-то сказал Валентин Курбатов, один из ведущих российских критиков: «Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова».