После перелома - [36]
На следующий день Шернер получил разрешение на отвод войск в Восточную Пруссию. Первой уходила из Эстонии группа «Нарва», за ней 18-я армия, а 16-я должна была обеспечить отвод этих войск, обороняясь на восточных и южных подступах к Риге. Она намечалась к выводу в последнюю очередь под прикрытием танковой армии. Как нам стало известно от фронтовых разведывательных групп и авиации, к Риге — на грузовиках, по железной дороге и на судах по Рижскому заливу — сплошным потоком перебрасывались в те дни части из Эстонии. В окрестностях Риги скапливалось все больше и больше немецких войск.
Чтобы ликвидировать угрозу Риге с юга, фашистское командование решило нанести два контрудара: первый — силами 3-й танковой армии в направлении Елгавы, второй — двумя танковыми и четырьмя пехотными дивизиями из района Балдоне по наступающей 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта.
С 17 сентября на этих участках начались особенно ожесточенные бои. Некоторые позиции переходили из рук в руки по нескольку раз. К гитлеровцам подходили все новые подкрепления. Часть сил вражеское командование перебросило туда с нашего фронта.
Вечером в тот же день позвонил генерал армии А. И. Антонов. Он рассказал о тяжелых боях, которые ведут войска Баграмяна, и указал:
— Противник перед вами ослаблен. Спешите воспользоваться этим.
Он был прав. Момент для нас наступил благоприятный.
В ночь на 18 сентября полковник М. С. Маслов и я еще раз внимательно просматривали разведданные, по свежим авиаснимкам уточняли начертание оборонительного рубежа «Сигулда». Разведка установила, что его уже заняли вторые эшелоны и скоро подойдут основные силы.
Группа лейтенанта Н. Я. Жирова захватила двух офицеров и несколько солдат из вражеской саперной части. Они подробно рассказали об укреплениях, прикрывающих Ригу с востока, сообщили, что работы на рижском обводе ведутся и сейчас. На них привлечено население из пригородов латышской столицы.
Стало известно и о передвижении двух танковых и одной пехотной дивизий из-под Риги на юг, к Балдоне.
Больше всего донесений в эти дни поступало от наших рижских разведчиков. Они информировали о передвижении немецких войск из Эстонии на юг, о паническом настроении латышской буржуазии и местных фашистских элементов. Разведчики сообщали, что из Рижского порта уходят в Германию караваны судов, груженные оборудованием, скотом и зерном, и что специальные команды минируют заводы, электростанции и железнодорожные мосты. Уже знакомая читателям Эльза из разговоров офицеров в комендантской столовой Риги узнала, что группа «Нарва» уходит на юг, и об этом сообщила нам. Она известила также, что ее покровитель — комендант уже подготовил все свои дела и имущество для эвакуации.
* * *
В эти дни мы получили из Ставки разрешение провести перегруппировку главных сил севернее Эргли, но только «в процессе наступления войск фронта». Надо сказать, что еще 14 сентября командование фронта просило Ставку разрешить наступать не на двух, а на одном направлении. В ночь на 19 сентября генерал А. И. Еременко начал сосредоточивать главные силы фронта к северу от железной дороги Эргли — Рига, чтобы нанести один общий удар. Это было действительно разумным решением. И авиация и артиллерия на одном участке могли подавить огневые средства противника на всей глубине его обороны. А все танки и самоходные орудия имели возможность поддержать пехоту с большей плотностью.
Во второй половине дня я переехал на фронтовой НП, организованный в лесу севернее Эргли, а Андрей Иванович Еременко с группой офицеров уехал в армии.
Три дня было предоставлено для перегруппировки войск к центру фронта — севернее Эргли. На главном направлении за стрелковыми соединениями намечалось сосредоточить и 5-й танковый корпус, и отдельные танковые бригады, и почти всю фронтовую артиллерию.
Командующий 15-й воздушной армией генерал Н. Ф. Науменко перебазировал на передовые аэродромы главного направления всю намеченную для наступления авиацию.
Уже в ходе первых дней наступления мы понесли большие потери в людях. Особенно велики они были среди коммунистов и комсомольцев. И это понятно. Коммунисты и комсомольцы первыми во взводах и ротах поднимались в атаку, первыми врывались в траншеи противника, находились там, где было наиболее опасно и трудно.
— Я вам перечислю потери лишь одного полка за несколько суток, — горячо говорил А. П. Пигурнов после одного из боев. — Парторг младший лейтенант Очнев убит, парторги сержанты Серпов и Бондаренко тяжело ранены, комсорг Перцев убит, комсорг Алексеенко ранен... Конечно, число коммунистов и комсомольцев не уменьшается. Лучшие бойцы вступают в партию и комсомол.
Докладывая в ночь на 19 сентября командующему обстановку, я подчеркнул, что численный состав рот в полках, в том числе и в гвардейской армии, катастрофически упал, значительно уменьшился вследствие больших потерь, а нарядов на пополнение у нас нет.
— Со снарядами тоже плохо, — добавил генерал В. Н. Богаткин. — Из Москвы отвечают, что сейчас им не до нас. Пополняют фронты, действующие на главном направлении.
