После перелома - [18]
В те дни многие мобилизованные фашистами латышские юноши убегали из немецких казарм и также вливались в ряды народных мстителей. По словам Вилиса Самсона, к нему в бригаду явились однажды сразу 43 бывших легионера с оружием и боеприпасами.
Однако очень скоро в бригадах и отрядах набралось столько людей, что стала ощущаться нехватка в оружии и боеприпасах. Поэтому командование фронта решило помочь партизанам. Самолеты 13-го авиаполка Гражданского воздушного флота понесли в зеленую глухомань Лубанской низменности ящики с автоматами, патронами, минами, медикаментами. Летчики мастерски сажали машины в темноте на едва различимые площадки. Оттуда они забирали раненых и детей.
В моем фронтовом блокноте сохранилась запись: «Подразделение майора Седляревича совершило за два месяца 1000 самолето-вылетов, перебросило 90 тонн боевых грузов, вывезло из вражеского тыла 226 раненых и 1630 детей».
Да, неспокойно чувствовали себя враги на латвийской земле. Партизаны нападали на отходившие тыловые части, учреждения, взрывали базы и склады, подрывали железнодорожные эшелоны и мосты на дорогах, освобождали людей, угоняемых в Германию, отбивали обозы с награбленным добром и гурты скота. По многим дорогам немецкое командование опасалось посылать одиночные машины и даже отдельные подразделения.
Фашистское командование не раз объявляло, что «славные войска фюрера» покончили с «партизанской заразой». Но проходила неделя, другая — и вдруг глухой порой где-то на перегоне взлетал на воздух состав с боеприпасами или солдатами.
На борьбу с партизанами гитлеровцы выделяли довольно большие силы. Они создали густую сеть опорных пунктов с гарнизонами численностью до взвода — роты, на дорогах, на узеньких лесных тропинках устраивали ловушки, выставляли секреты, назначали патрули. Партизанам приходилось искать новые пути, прокладывать их через топи, болота...
Латышским партизанам приходилось действовать в трудных условиях. Ведь до войны Советская власть в республике просуществовала всего около года. Буржуазные элементы, затаившиеся при народной власти, с приходом немцев ожили, подняли голову. Эта нечисть выдавала коммунистов, комсомольцев, советских активистов.
Из этого отребья, а также из уголовников и бывших белогвардейцев гитлеровцы вербовали лжепартизан, а попросту — провокаторов. Их направляли в леса с задачей проникнуть в тот или иной отряд, сообщить о его местонахождении, убить командира. За эти черные дела захватчики щедро платили.
Предатели напакостили, конечно, немало. Но партизанское движение и подпольная борьба росли. Не только с оружием в руках боролись латыши со своими поработителями. Население срывало выполнение приказов оккупационных властей, устраивало саботажи на предприятиях и строительстве оборонительных сооружений, мешало противнику при отступлении уничтожать урожаи, взрывать важные объекты.
И всем этим движением, как я уже говорил, руководил Центральный Комитет Коммунистической партии Латвии. Радиостанция ЦК разносила по всей республике вести о победах Красной Армии, сообщала о зверствах фашистов, призывала население к действию. Ее внимательно слушала трудовая Латвия. Слушала, ждала, боролась...
Когда наши войска подошли вплотную к Латвии, гитлеровская пропаганда стала усиленно распространять слух, будто правительства Англии и Соединенных Штатов потребовали от Советского Союза не переходить границ 1939 года. Этой жалкой выдумкой гитлеровцы рассчитывали лишить население надежды на скорое освобождение, внушить людям мысль о бесполезности сопротивления.
* * *
Итак, 17–18 июля армии 2-го Прибалтийского фронта с боями прорвались на территорию Латвии. В центре наступающих войск первыми вступили на родную землю воины 130-го латышского стрелкового корпуса генерал-майора Д. К. Бранткална. В утренней голубоватой дымке на рассвете 18 июля перед ними раскинулась Асунская волость. Многие бойцы родились в этих местах, у некоторых здесь жили отцы и матери, близкие и друзья.
Этот исторический боевой эпизод так описан в документах латышского стрелкового корпуса:
«В 4 часа 30 минут 18 июля 1944 года бойцы 1-го батальона 125-го полка 43-й гвардейской латышской стрелковой дивизии перешли границу Латвии и первыми вступили на латвийскую землю»[6].
«Солдаты первой стрелковой роты под командованием гвардии капитана Вейса очистили от противника Боркуйцы и водрузили над одним из домов красный флаг. В то же время 2-я рота во главе с гвардии капитаном Пастернаком, быстро продвигаясь через болото, заняла Шкяуне»[7].
Латышский народ радостно встречал своих освободителей. Вдоль дорог, по которым проходили части Красной Армии, собирались местные жители. Они обнимали советских солдат, как родных братьев, вернувшихся после долгой разлуки. Местное население помогало своим освободителям, указывая, где расположены укрепления врага, минные поля, доставляя боеприпасы, участвуя в наведении мостов и восстановлении дорог. Каждый хотел хоть чем-нибудь отблагодарить своих спасителей. Входившим в дом бойцам хозяева предлагали угощение, интересовались жизнью страны, старались помочь всем, чем могли. Бойцы рассказывали крестьянам об успехах Красной Армии, расспрашивали их о жизни в немецкой неволе.
