После нас хоть потоп - [4]

Луиза поправила волосы.

— Итак. В тысяча семьсот десятом году от Рождества Христова в стране лягушек, в королевской семье, родился лягушонок, которого назвали Людовиком. Он был всего лишь четвёртый в очереди к престолу. Но трое умерли, чтобы расчистить ему дорогу, как будто какая-то сила вела его к трону…

— Я знаю историю вашей семьи, государь, — вмешалась Луиза.

— Помолчи! Я говорю о лягушках, — оборвал её король. — Так вот, тот лягушонок стал королём. Правда, он был болезненным и выжил буквально чудом. Вся страна молилась за его здоровье. Но он выжил, хотя несколько раз оказывался на волосок от гибели. Зато постоянные хвори развили в ребёнке… в лягушонке… хорошо, назовём его Людовиком… привычку к чтению и беседам с умными людьми. Даже когда он болел и не мог читать, он часами разговаривал со своими опекунами, выпытывая из них разные подробности о государственных делах… В десятилетнем возрасте он самостоятельно прочёл Плутарха в подлиннике, в двенадцать — написал трактат о денежной обращении, заинтересовавший лучшие умы Европы. А в двенадцать лет он прочёл в Сорбонне лекцию, посвящённую сравнению систем Спинозы и Картезиуса!

— Мадам ничего не рассказывала об этих господах, — на всякий случай заметила девушка.

— При этом, — король разгорячился и снова заметался взад-вперёд, — во всех остальных отношениях ему было свойственно потрясающее хладнокровие. Говорят, Людовик познал женщину в двадцать лет, после того, как прочёл сочинение, посвящённое размножению, и только для того, чтобы понять, что чувствует мужчина. Про него рассказывали, что он испытал и другое удовольствие, чтобы хотя бы отчасти понять чувства женщины — всего один раз, и больше не возвращался к этим занятиям. Также он пробовал все кушанья, о которых читал в книгах, даже самые отвратительные, но только по одному разу. Сам же он был чрезвычайно воздержан в пище и особенно в питье, всем напиткам предпочитая родниковую воду. Его называли новым Марком Аврелием, венценосным философом, — закончил он, даже не пытаясь скрыть отвращение.

— Вы рассказываете это так, как будто подобный правитель и в самом деле существовал и вы его не любили, — озадаченно заметила Луиза.

Король издал злой смешок.

— Хы-хы. Ладно, слушай дальше. В 1723 году Людовик был объявлен совершеннолетним и принял на себя всю полноту власти. На следующий день он заключил своих опекунов в Бастилию. Туда же отправились все, кто его хорошо знал или кому он был чем-то обязан. Он поступил так не потому, что они были в чём-то виноваты или заслужили его гнев, — счёл нужным добавить король, — напротив, он был благодарен всем этим людям, и считал, что благодарность может побудить его к неверным решениям. Он даже распорядился, чтобы в Бастилии с ними обращались самым наилучшим образом. И тогда же объявил, что всякий, кто попытается подобраться к нему слишком близко, попадёт туда же, будь то мужчина или женщина. Ему не нужны были фавориты, любовницы, доверенные лица или хотя бы друзья — только исполнители приказов. Впоследствии он не позволял никому судить о своих делах, даже одобрительно, без своего позволения. Известно, что он бросил в Бастилию поэта, сочинившего хвалебные стихи в честь короля — но по собственной воле, без приказа свыше…

Юная красавица зачарованно слушала, не решаясь вставить слово.

— Второе, что он сделал после этого — закрыл Версаль для свободных посещений, — Людовик нервно облизнул губы. — Этот величайший из правителей не доверял никому, и в особенности благородным. Он считал аристократию и духовенство скопищем вольнодумных бездельников, погрязших в роскоши. Однако он боялся её силы и поэтому задумал натравить на аристократию третье сословие вместе с простонародьем. Для этого он собрал вместе наиболее злокозненные умы того времени и поручил им создать на основе самых скверных учений философов нечто, именуемое Энциклопедией. Эта книга, вернее, собрание книг, содержало множество полезных знаний, но основное её содержание состояло в нападках на так называемые предрассудки, насмешки над традициями и поношение католической веры. При помощи этой книги началось разложение общества…

— Я слышала про такую книгу, её выпустил господин Бретон, — растерянно сказала девушка.

— Всего лишь первый том, и до конца издания ещё очень далеко, — оборвал её король. — Но там, в царстве лягушек, это сочинение было изготовлено очень быстро. Неудивительно, если все лучшие умы лягушатников были привлечены к этому проекту, хотели они того или нет. К тому времени все усвоили, что отказываться от предложений короля крайне опасно, даже если речь идёт о мелочах. Впрочем, согласие тоже ничего не гарантировало — король не прощал даже малейших оплошностей. Как говорили в ту эпоху, получая версальский паспорт, стоит заехать к нотариусу и позаботиться о завещании…

— Версальский что? — не поняла Луиза.

— Паспорт. При Людовике Версаль превратился в крепость, куда можно было пройти, только предъявив специальную бумагу, подписанную начальником службы безопасности Его Величества. Бумагу называли паспортом. К концу царствования Людовика паспорта выдали всем подданным: без такой бумаги нельзя было даже выйти на улицу. Впрочем, к тому времени на каждого сколько-нибудь значительного человека было заведено так называемое досье, то есть папка, набитая доносами и шпионскими донесениями.