После нас - [55]

— Афганскому министерству за короткий промежуток времени удалось наладить очень хорошие и тесные отношения с Россией в деле борьбы с производством и оборотом наркотиков. Я этому очень рад, — сказал Ходайдад. Говоря о предполагаемом количестве наркотиков, которое может произвести Афганистан в 2008 году, министр ответил, что точные подсчеты будут производиться только в августе.

Успешнее всего борьба с культивацией мака велась в то время на севере, северо-востоке и востоке Афганистана. Частичных успехов удалось добиться в некоторых южных и центральных регионах страны. Наркотические растения культивировались преимущественно там, где хозяйничали террористы, действовали «Аль-Каида», боевики «Талибан» и, как следствие, наркобароны. Успешной борьбе с ними препятствовали открытые участки границы с Ираном и Пакистаном. Наиболее проблемными являлись провинции Нимруз, Гельменд, Кандагар, Джаузджан и Фарах. По словам главы министерства, жителям Афганистана обещают, что если они прекратят сеять наркосодержащие культуры, то непосредственно в их провинции, уезде, кишлаке правительство будет осуществлять экономические и восстановительные проекты. Генерал привел в пример провинции Нангархар и Бадахшан, бывшие некогда одними из лидеров по размерам посевных площадей мака. Сегодня, по его словам, там вовсе его не сеют.

— Надо уделить особое внимание провинциям Герат, Кандагар, Балх, где мы сможем уже в нынешнем году осуществить грандиозные проекты на сумму в более чем 50 миллионов долларов, которые выделяют страны-доноры. Нам надо укреплять свой имидж, подниматься. Народ должен убедиться, что афганское правительство и международное сообщество ему реально помогают. С малым бюджетом, слабым планом действий и плохим взаимодействием с народом уменьшить количество производимых наркотиков не удастся.

Ходайдад считал, что интенсивное распространение наркопроизводства в последние годы в Афганистане, где в 80-х годах его практически не было, носило политический характер. После 1992 года, когда пал прежний режим, к власти пришли моджахеды, представлявшие различные партии и военизированные группировки, они не смогли защитить государственное устройство, спокойствие страны. Армия и полиция были уничтожены. Государственный строй и порядок тоже. Исчез надзор и контроль. Новые начальники не смогли нормально управлять государством, и это стало одной из причин того, что враги народа привнесли в страну наркотики. Во время правления режима талибов наркопроизводство получило большой размах, так как ему были нужны большие средства для создания финансовой основы и поддержки движения «Аль-Каида», при том что в самом Афганистане употребление наркотиков каралось строго, вплоть до смертной казни. Почему? Да потому, что талибы использовали наркотики как средство борьбы с «прогрессивным» обществом. Они считали, что их основной враг находится на Западе, и решили подорвать здоровье западного общества, экономику западных стран, ведь большинство потребителей наркотиков проживали в странах Западной Европы. Были найдены рынки сбыта через Россию и страны Восточной Европы в Западную Европу. Если бы там не было большого рынка сбыта наркотиков, то в Афганистане их бы и не производили. Но рынок есть, и их производят.

Тракторы «Беларусь» пашут целину

Я любил путешествовать с Ходайдадом по провинциям: его телохранители и помощники знали меня отлично, а потому не только не мешали работать, но и всячески помогали. Частенько они давали мне «напрокат» оружие — пистолет «Глок-17», или китайский «ТТ», или же «Беретту». Оружие могло пригодиться, если бы что-то случилось, и нужно было бы продержаться минут десять до прибытия подкрепления. Слава богу, такого испытать не пришлось, но с пистолетом я чувствовал себя куда спокойней.

Следующая поездка на север выдалась совсем неожиданно. Министр лично позвонил мне и пригласил съездить на машине в Пули-Хумри, административный центр северной провинции Баглан, чтобы воочию убедиться в том, что его министерство, в отличие от многих других, пустых слов на ветер не бросает, а занимается реальными делами. Ехать в Баглан предстояло по перевалу Саланг. Наша колонна должна была тронуться из Кабула в четыре утра, чтобы к 10.00 уже быть в Пули-Хумри. В трех внедорожниках сидели телохранители и личная охрана боевого генерала с автоматами Калашникова, еще в шести — вооруженные пистолетами работники министерства. В Афганистане наличие оружия у всех и каждого отнюдь не дань моде. Днем на колонны нападают, причем очень часто. Многим из участников «автопробега» не раз приходилось защищать свои жизни с оружием в руках. За день до нашей поездки в районе Доши, через который колонне предстояло промчаться на предельной скорости, талибы напали на полицейский конвой, с обеих сторон были жертвы.

Сказать, что в Афганистане водители иногда ездят быстро, значит, ничего не сказать. С хладнокровием смертников они развивают на трассе бешеную скорость, успевая лишь в последнюю секунду ускользать от встречных грузовиков, полицейских и военных джипов. Жизнь и смерть для афганцев — понятия философские. Большинство из них верит в загробную жизнь, а потому за земную они особо и не цепляются. Сидя на переднем сиденье «охранного» джипа, я то и дело крестился, видя, как из-под колес в последнюю секунду выпрыгивают местные жители и как прямо в лицо, гудя клаксонами, летят на бешеной скорости бензовозы. Час гонки по пересеченной местности, и мы уже в Джабаль ус-Сирадже, предтече перевала Саланг, где начинается крутая горная трасса. Министр дал по рации приказ колонне остановиться и выпить всем «утренний чай», чтобы на горных серпантинах уже не думать о том, чего бы поесть или попить, и чтобы водители были предельно внимательны на опасных участках дороги.