После нас - [54]

Высыпавшие на улицы из своих глиняных домов дети и взрослые сгрудились на берегу оросительного канала и приветливо разглядывали чужестранцев. Многие из них, как это ни странно, знали русский язык. Память о советских специалистах, много сделавших для Бадахшана в прошлом веке, здесь еще была жива, да и соседний Таджикистан местные воспринимали как СССР. Удивительно, но более половины жителей Исламской Республики Афганистан не подозревали в то время, что Советского Союза больше нет и что его правопреемником стала Россия. В Афганистане 14 век по мусульманскому летосчислению, и он не торопится жить по-европейски. Меняются только уходящие и приходящие поколения, а жизнь в глубинке не изменяется веками.

В оазисе ветвистых деревьев из-за камней то тут, то там показывались любопытные детские лица, но при виде видеокамеры они исчезали. Фотографироваться здесь боятся — у мусульман это не принято. Рядом на маленьком лугу мирно пасся трудолюбивый ослик, коих здесь было великое множество. По соседству с ним жевали сочную траву овцы и козы. Дети крутили им хвосты и кидались в них мелкими камнями. Иногда рассерженный козел поворачивался к ним рогами, тогда они, смеясь, с визгом убегали прочь…

Гостей пригласили внутрь помещения электростанции, и министр Ходайдад завел установку. Турбина начала вращаться, по оросительным каналам мутным потоком потекла влага. Вода в бадахшанских горах — это жизнь, поэтому местные жители теснились в очереди, чтобы пожать руку генералу. Сам же Ходайдад ежечасно по-русски интересовался, как у меня обстоят дела, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь. После этого он отдавал распоряжения сопровождавшим его лицам и военным разгрузить меня от ноши — легкого рюкзака, купленного на выставке коврика с портретом известного душмана Ахмадшаха Масуда, принести воды и усадить на почетное переднее место в автомобиле.

Провинциальное управление национальной безопасности (ГУНБ) Исламской Республики располагалось в то время там же, где в 80-е годы прошлого века размещалось управление службы государственной информации, а попросту афганский КГБ. Те же здания, те же кабинеты. Только государственный флаг, развевающийся над зданием, чуть-чуть изменился да вместо портретов бывших президентов демократического Афганистана Бабрака Карамаля и доктора Наджибуллы на стенах висели фотографии Хамида Карзая. В просторном кабинете начальника спецслужбы вдоль стен стояли бархатные диваны и множество чайных столиков, на которых в красивых блюдах было выложено традиционное афганское угощение к чаю — спелые миндальные орехи, желтый сушеный горох, продолговатый матовый и зеленоватый сладкий изюм, кульча (орехи, залитые сахарным сиропом). Офицеры-интенданты разносили гостям ароматный зеленый чай.

Ходайдад, находившийся в центре всеобщего внимания, увидев меня, входившего в кабинет, на языке дари обратился к руководителям ГУНБ:

— А это наш старый друг-«шурави», в годы Апрельской революции служил у военных советников в 4-й танковой бригаде.

Лица «комитетчиков» засияли улыбками: все они в те далекие годы служили в ХАД, и для них, по существу, на сегодня мало что изменилось, разве что портреты вождей. Они сразу вспомнили русский язык и далекие дни, называя их «добрым временем». Водитель нашего авто, долгие годы возивший советских советников на «уазике», по дороге в управление называл нас товарищами, делая ударение на букву «и». Дривар (по-афгански шофер) все помнил и пригласил в гости к нему домой в Кабуле. Он здесь находился в спецкомандировке. Добрые времена уходят, но помнящие их люди пока остаются. Потом уйдут и эти люди, и неизменными останутся только горы и голубое афганское небо над ними.

Австралийские «спецы» и оперативные работники ГУНБ, вооруженные разнообразными автоматами и винтовками с оптическим прицелом, зорко охраняли гостей главы провинциального управления безопасности, которые в это время выпивали десятки литров зеленого чая. Они были подчеркнуто вежливы и приветливы. Это отличительная особенность работы спецслужб. Грубить в Афганистане иногда может только полиция, профессионалы же считают это недопустимым. Вечером над Файзабадом пошел проливной дождь, появилась радуга, причудливо расцветившая склоны гор во все свои цвета. Воздух наполнился озоном, и стало очень легко дышать. И хотя струи воды заливались под воротники, все стояли на улице под дождем и смотрели на это чудо природы. Горы становились то желтыми, то зелеными, то фиолетовыми. Это было фантастическое зрелище, наверное, самое красивое из тех, что я видел за все годы, проведенные в Афганистане.

На обратном пути в Кабул в том же трещавшем самолете, экипаж которого оказался украинским, я сел в кресло рядом с министром и подробно расспросил его об успехах, достигнутых его ведомством в целом по стране. И узнал от него, что в текущем году посевы опиумного мака могли сократиться на 30 %. Объем производства героина в Афганистане в 2007 году составил более 800 тонн и стал рекордным за всю историю этой страны, но площади плантаций мака начали сокращаться. За несколько последних лет министерство проделало большую работу в этом направлении. В 2006 году посевы наркосодержащих растений прекратились в шести провинциях, в 2007-м — еще в семи. В 2008 году министерство планировало освободить от этих посевов еще семь провинций. Таким образом, в 20 афганских провинциях не будет культивироваться опиумный мак.