После меня - [33]

– Она на самом деле переживает за тебя, Джесс. Мы все переживаем. Мы просто хотим тебе помочь.

– Да, но вам не под силу это сделать, правда? Если, конечно, вы не обладаете способностью воскрешать людей из мертвых. И я знаю, что все думают, что я веду себя неадекватно: я ведь вижу, как они переглядываются, – но ты знаешь, что я тебе скажу? Я веду себя адекватно. Просто я справляюсь с ситуацией так, как могу. Простите, что я не пытаюсь казаться веселой, но мне как-то не хочется веселиться, потому что прошло всего лишь три месяца после того, как мама умерла. А еще знаешь что? Я сомневаюсь, что смогу справиться с этим через полгода, через год или черт знает через сколько времени, потому что мне попросту этого не хочется. Понятно?

Папа смотрит на меня в первый раз за этот наш с ним разговор. Его глаза поблескивают от подступивших слез. Я кажусь самой себе какой-то дурой.

– Мама не хотела, чтобы у нас все было вот так, ведь правда? И если в школе переживают по поводу твоей успеваемости, нужно что-то сделать для того, чтобы тебе помочь, потому что уж чего мама точно бы не хотела – так это того, чтобы ее кончина сказалась на твоей учебе.

– Но мне плевать на мою успеваемость. Мне уже вообще на все наплевать. Неужели ты этого не понимаешь?

– Ты говорила маме, что приложишь все усилия для того, чтобы поступить в художественный колледж.

– Да, это верно, но я тогда просто старалась ее как-то подбадривать, потому что знала: она очень хочет, чтобы я туда поступила. Я же не могла ей говорить, что собираюсь вечно горевать и буду заваливать все в своей жизни после того, как она умрет.

Папа проводит пальцами по тому, что еще осталось у него на голове от волос.

– Может, тебе стоит почаще ходить куда-нибудь со своими друзьями? Это нехорошо, что ты все время находишься наедине с собой.

– Я не хочу никуда ходить. Ты же никуда не ходишь.

– Хожу.

– Только на работу. Ни на какие вечеринки ты ведь не ходишь. Потому что тебе не хочется этого делать. И мне вот тоже не хочется.

– Да, но я – старый хрыч, у которого совсем нет друзей. Тебе же всего пятнадцать лет, и друзей у тебя – полно.

Когда он это говорит, на его лице появляется слабое подобие улыбки. Я изо всех сил пытаюсь улыбнуться в ответ, но мне, кажется, удается лишь слегка приподнять один уголок своего рта.

– Я встречаюсь с Сейди. Она – единственный человек, который мне в данный момент нужен. Она – единственная, кто меня понимает.

Я позволяю Сейди приходить ко мне, потому что она позволяет мне грустить, хныкать и говорить, что это несправедливо. Я знаю, что становлюсь, наверное, похожей на ослика Иа, но именно такое у меня в последнее время настроение, и я не собираюсь этого скрывать. Во всяком случае, от своей лучшей подруги. Иногда я сожалею, что не живу в одной из тех стран, в которых после смерти близкого человека нужно ходить в трауре целый год, потому что лично мне это кажется гораздо более уместным и порядочным, чем когда все пытаются улыбаться и делать вид, что этого трагического события не происходило, и уклоняются от разговоров о нем, потому что не хотят меня расстраивать.

Папа обхватывает свою голову руками. Я знаю, что он делает все, что только может. Я знаю, что мне следовало бы сейчас его обнять, но я не могу это сделать. Не могу потому, что, если я это сделаю, вся моя боль выйдет наружу, а это его еще больше встревожит. У него ведь тогда и в самом деле появится серьезный повод для беспокойства.

– Пожалуйста, просто попытайся, Джесс, – шепчет он. – Ради мамы.

– Хорошо, – шепчу я в ответ.

Он встает и выходит из комнаты, бесшумно закрывая за собой дверь.

Анджела

Воскресенье, 31 января 2016 года

Ли звонит в десять, что для него довольно рано. Уж не собирается ли он сказать, что не придет? Я очень надеюсь, что нет.

– Привет, милый, все в порядке? – спрашиваю я.

– Да, все хорошо, спасибо. Мне просто интересно, не слишком ли уже поздно добавить еще одного человека в число участников нашего воскресного обеда? Мне хотелось бы привести с собой Джесс, если это возможно.

Мое лицо расплывается в улыбке. Похоже, тут все серьезно. Я знала это.

– Ну конечно, она может прийти. Мне будет очень приятно с ней познакомиться.

– Ну вот и хорошо. Я не был уверен, найдется ли у тебя дома достаточно еды. Я могу принести что-нибудь с собой, если нужно.

– Не говори глупостей. Ты же знаешь, что у меня всегда всего полно.

– Да, но аппетит у нее – будь здоров.

Я слышу через телефонную трубку, как рядом с Ли кто-то хихикает.

– У меня всего будет даже больше, чем нужно. Жаркое для нее подойдет? Есть что-нибудь такое, чего она не любит?

– Только соус «Пири-пири».

– Что-что?

Раздается какой-то приглушенный звук, а затем я слышу, как кто-то тихонько говорит «Ой!» в стороне от телефона.

– Нет, ничего, не переживай. Она ест все подряд.

– Вот и хорошо, я рада.

Я и в самом деле рада. У Эммы был аппетит, как у воробья. Я даже начинала переживать, что ей не нравится, как я готовлю, но Ли сказал, что она всегда ест очень мало.

– Здорово. Тогда мы придем к тебе в час дня.

Я кладу телефон. И на несколько секунд впадаю в ступор. Мне сейчас необходимо очень многое сделать, но я не знаю, с чего начать. Но затем я как бы прихожу в себя, и до меня доходит,