После меня - [32]

– Я не взяла зубную щетку, – говорю я.

– Ты можешь воспользоваться моей.

– А еще я не взяла свои личные вещи. И мне нечего надеть на воскресный обед у твоей мамы.

– Это не проблема. Спать ты можешь и голой, а всю другую необходимую одежду мы можем купить завтра. Магазины работают с десяти утра.

Я бросаю взгляд вниз, на свои ноги, которые уже очень сильно болят, особенно пятки. Мысль о том, что мне нужно расстаться сейчас с этим парнем ради того, чтобы пойти в какое-то там арендуемое церковное помещение в Митолройде, кажется мне просто смешной. Сейди и Мэдди поймут это, ведь правда?

– Мне все еще неловко из-за того, что я подвела Сейди и ее сестру…

– Я уверен, что они не станут возражать. Они сейчас, наверное, уже хорошенько набрались и поэтому, возможно, даже не вспомнят, что ты так и не появилась.

Я знаю, что он не прав – во всяком случае, насчет того, что не вспомнят. Но я также знаю, что мне сейчас хочется сделать. Я хочу оставить свою прежнюю жизнь позади. Я хочу ухватиться за то, что он протягивает мне, обеими руками. Я хочу его. Причем в данный конкретный момент я хочу его так сильно, что все остальное не имеет значения.

– Да, ты прав, – говорю я.

– Я знаю, что я прав. Просто скажешь им, что ты не успела на последний поезд домой. Они поймут.

Ли обнимает меня за талию. Я чувствую, что меня еще сильнее тянет к нему и что чувство вины постепенно улетучивается.

– Пойдем, красавица. Мы с тобой еще не закончили кое-какие наши дела.

– Что, еще не закончили? – улыбаюсь я.

– Ну, не знаю, как ты, а я обычно не делаю все так быстро, как у нас произошло. Мне бы хотелось начать заново – с самого начала. Если ты не возражаешь. Я люблю делать все не спеша. Я не хочу пропустить у тебя ни одного дюйма.

Он притягивает меня к себе и целует. Я вся аж таю. Кто-то там, наверху, очень даже благоволит мне, раз уж предоставляет такую возможность. И ничто на свете не заставит меня все это испортить.

Я жду, пока Ли уходит на кухню, чтобы приготовить кофе, и затем пишу сообщение Сейди и Мэдди.

Мне очень жаль, но вручение премий затянулось, и я не успела на последний поезд. Надеюсь, что у вас обеих был чудесный вечер. X

Это никудышное оправдание, причем даже по моим стандартам. Я пишу СМС и папе. Сообщаю ему то же самое, а также еще и то, что собираюсь переночевать у Ли. Это, конечно, кажется немножко странным, потому что это все равно что сказать своему отцу, что ты сегодня будешь заниматься сексом и что ему как бы следует отвернуться и сделать вид, что он ничего не замечает.

Пару минут спустя приходит сообщение от папы:

У тебя все нормально? Я могу за тобой приехать или же заплачу за такси, если ты захочешь на нем приехать. X

Он желает мне добра, я знаю. Я почти даже слышу, как он говорит: «Я всего лишь выполняю свой долг». Но ему необходимо смотреть фактам в лицо: мне уж двадцать два года.

Я хочу остаться на ночь здесь, папа. У меня все замечательно. И даже более чем замечательно. Увидимся завтра. X

Отправляя это сообщение, я чувствую себя взрослой. Затем, читая его снова, я чувствую себя полной дурой.

Папа шлет мне в ответ два значка поцелуя. Я представляю себе, как он сидит сейчас на кухне, упершись локтями в стол, и переживает. А потом перед моим мысленным взором мелькают его публикации в «Фейсбуке» – такие тяжелые от веса наполняющей их грусти, что, кажется, эта тяжесть может раздавить папу. Я вдруг осознаю, что не заглядывала в «Фейсбук» с тех пор, как Ли встретил меня после работы. Я щелкаю на иконке «Фейсбука» и захожу в свою «Хронику». Там уже целая серия комментариев под размещенной папой фотографией меня с Гаррисоном.

Едва я начинаю просматривать их, как в комнату возвращается Ли. Он несет кофе.

– Ну вот, стоило мне выйти из комнаты на пять минут – и ты уже в «Фейсбуке».

Тон его голоса – шутливый, но в выражении лица промелькнуло что-то очень похожее на раздражение.

Я пытаюсь ему улыбнуться, а затем бросаю быстрый взгляд вниз, на свой телефон. Фотография Гаррисона исчезла, а вместе с ней исчезли и все имевшиеся под ней комментарии. Но даже если бы они и не исчезли, я не оказалась бы настолько глупой, чтобы их ему показывать. Если я хочу, чтобы у меня сложились с ним отношения (а я этого хочу), то мне следует твердо помнить, что есть вещи, которые мне придется держать от него – и от всех остальных людей – в секрете.

Джесс

Июль 2008 года

Папа стучит в мою дверь. Моя первая реакция – притворяюсь, что сплю. Я не хочу вступать с ним в разговор. Но он прекрасно знает, что я вовсе не сплю, и я не могу позволить себе проявить по отношению к нему непорядочность. Поэтому я говорю: «Да!» – и морально готовлюсь к тому, что мне сейчас предстоит услышать.

Он заходит и садится на край кровати. Сидит и теребит пуговицы на своем кардигане, не решаясь посмотреть мне в глаза.

– Мне сегодня позвонила миссис Бут, – говорит он. Я закатываю глаза и таращусь на потолок. – Она говорит, что волнуется за тебя.

– За что она волнуется – так это за то, что я завалю в следующем году экзамены и что это плохо отразится на их показателях успеваемости.

Папа вздыхает. Теперь уже его очередь таращиться на потолок.