После меня - [14]

– Да. Нужно по меньшей мере два свидания для того, чтобы разобраться, козел этот человек или нет. Иногда три. На первом свидании люди так стараются произвести впечатление, что им может даже удастся скрыть свою истинную сущность. На втором они обычно ведут себя менее осторожно и поэтому могут что-нибудь сболтнуть. Ну а на третьем они думают, что уже добились своего, и из них так и лезут всякие глупости.

– То есть весь процесс состоит из трех свиданий, да?

– Возможно. Хотя не каждый доходит до третьего свидания.

– Мне, получается, повезло, что мне удастся попасть на второе.

– Ну, это благодаря первому. Все, мне уже пора.

– Можно я пойду вместе с тобой на вокзал?

– Тебе придется со мной не идти, а бежать.

– Годится.

Он выходит вместе со мной на улицу, и я бросаюсь бежать. Секундой позже я чувствую, что он берет меня на бегу за руку.

– Ого! – говорит он. – Усэйн Болт[10] тебя бы не догнал.

– Знаешь, нужно ввести новый олимпийский вид спорта – шестиминутный бег к поезду.

Мы бежим со всех ног по улице к железнодорожному вокзалу Лидса. Я чувствую, что из моего носа вот-вот потечет, и мысленно молю Бога о том, чтобы я не оказалась сопливой, если Ли попытается меня поцеловать. Мы подбегаем к турникету, и я засовываю руку в карман, чтобы достать билет.

– Если ты не найдешь его, то можешь переночевать у меня, – говорит он. – Моя квартира – как раз напротив платформы 17-би.

– Это что-то вроде Гарри Поттера. Тебе нужно пробежать сквозь стену, чтобы попасть в нее?

– К сожалению, нет. Мне приходится идти длинным окружным путем.

Я наконец нахожу свой билет и показываю его Ли.

– Извини, – говорю я.

– Ну что ж, тогда предложение действует и для следующего раза.

Он делает шаг вперед и целует меня в губы. И если у меня все-таки уже сопливый нос, то Ли слишком учтив для того, чтобы что-то сказать по этому поводу.

– Ну ладно, иди, – говорит он с улыбкой, отстраняясь от меня. – А то опоздаешь на поезд.

Я улыбаюсь, киваю и поспешно прохожу через турникет. Я бегу вверх по эскалатору и затем вниз по другому эскалатору. Поезд на Манчестер уже подъезжает к платформе.

В вагоне я нахожу для себя место возле окна. Мой телефон издает звуковой сигнал. Я достаю его из кармана и смотрю на пришедшее сообщение.

Я еще почти не знаю тебя, но у меня уже перехватывает дыхание. X.

– Это был хороший вечер? – спрашивает папа, когда я прихожу домой. На часах – почти полночь. Я думала, что он к этому времени будет уже в постели.

– Да, классный. Спасибо. Выяснилось, что лорд Волан-де-Морт в реальной жизни весьма любезен.

Папа улыбается:

– А Ли? Мне бы он понравился?

– Да, – говорю я. – Я думаю, что да.

– Вот и хорошо. Я иду спать.

– Знаешь, тебе не нужно было меня дожидаться. Я уже большая девочка.

Папа оборачивается и смотрит на меня:

– Родители никогда не перестают переживать, Джесс. Это узнаёшь, когда становишься родителем. Какими бы взрослыми ни были дети, их родители никогда не перестают за них переживать.

Джо Маунт

14 июля 2017 г. Митолройд, Великобритания

Для всех, кого это интересует, я размещу подробную информацию о предстоящих похоронах Джесс, как только все будет организовано. Нам придется подождать до того момента, когда коронер закончит расследование. Такое расследование, похоже, проводится всегда, когда кто-то умирает внезапной смертью. Спасибо всем за открытки с подбадривающими надписями и сообщения с соболезнованиями и хорошими словами в адрес Джесс. Ничто сейчас не может ослабить мою боль, но мне приятно осознавать, что вы все переживаете и что Джесс значила так много для такого большого числа людей.

Джесс

Четверг, 14 января 2016 года

Меня радует, что моя смерть была внезапной. Мама как-то раз сказала мне, что ее самая сильная боль не была физической: больнее всего ей было видеть то, как страдаем мы, глядя на ее медленное и мучительное увядание. А вот при внезапной смерти все, по крайней мере, будут от этого избавлены. Им придется всего лишь пережить шок. Шок, который чувствуется, похоже, в каждом из комментариев, прочитанных мною до этого момента.

Я задумываюсь над тем, что же это мог быть за несчастный случай. Мне вспоминается, как однажды в начальной школе, когда мы делали рисунки, распыляя краски (при этом нужно было сильно дуть в распылитель), я, вместо того чтобы дунуть, втянула краску в себя. Краска была красной, и с учительницей едва не случился сердечный приступ, когда она повернулась и увидела, что у меня изо рта капает красная жидкость. Моя смерть будет представлять собой какую-нибудь нелепость вроде этой – в этом я очень даже уверена. Мне остается только надеяться, что об этом не напишут на моем надгробии. Не напишут что-то вроде: «Здесь лежит Джесс Маунт, умершая абсолютно дурацкой смертью».

Я сажусь в кровати и качаю головой, осознав, что терзаюсь по поводу какой-то чуши. Мне ведь понятно, что именно этого и хотят те, кто сейчас со мной так зло шутит. Но когда читаешь публикацию собственного отца по поводу приготовлений к твоим похоронам, очень трудно не отнестись к этому серьезно. Причем очень серьезно.

Мне приходит в голову, что это, возможно, был и не несчастный случай. Я могла покончить с собой. Совершить самоубийство. Может, именно поэтому и пришлось вмешаться коронеру. Впрочем, я сомневаюсь, что у меня хватило бы на это решимости. Даже если бы имелась серьезная причина. И если через год я все еще буду встречаться с Ли, то не вижу никаких оснований для того, чтобы у меня могла возникнуть мысль о самоубийстве.