После дождичка в четверг - [32]

– Не помню, – соврала я и сама услышала, как предательски дрогнул мой голос.

Майор громко захохотал в трубку.

– Ну ты даешь, Бойкова! Она не помнит! – Он посмеялся еще несколько секунд, затем резко перешел на серьезный тон: – Слушай сюда, Бойкова, мне некогда!

– Слушаю, товарищ майор, – отозвалась я, надеясь, что сейчас он мне скажет что-нибудь ценное про «наш» труп в зарослях около дикого пляжа.

Маринка, сделав мне знак и получив согласие, нажала на кнопку на панели телефона и теперь тоже могла слышать Здоренко. А разговор получился озадачивающий. Если не сказать больше.

– Ты когда-нибудь видела лошадь с перепутанными передними ногами? – задал майор неожиданный вопрос.

– В-видела, – заикнувшись от удивления, сказала я и посмотрела на Маринку.

Маринка просто открыла рот и схватилась руками за голову.

– У него чердак съехал, – прошептала она, – точно тебе говорю.

– Так вот, Бойкова, – невозмутимо продолжил майор, – смотри не стань похожей на такую лошадь, а то запутаешься в своих умозаключениях.

– Что? – тихо спросила я.

– А то! – совершенно уж грубо выдал майор. – Валерьянку купи себе и пей каждый день по десять капель, и тогда все будет нормально. Поняла?

– Н-нет, – призналась я.

Майор шумно вздохнул в трубку.

– Беда мне с тобой, Бойкова, – произнес он жалобным голосом, – но, может быть, поймешь… как-нибудь. Ладно, пока, некогда мне тут с собой лясы точить!

После этих слов майор бросил свою трубку, а я аккуратно положила свою.

– Это что ж такое? – тихо спросила я у Маринки, показывая на телефон.

– Издевается, – убежденно сказала Маринка, – глумится. Сволочь!

– Такого он еще себе не позволял никогда, – задумчиво сказала я, вынимая сигарету из пачки. – Что-то произошло? Как ты думаешь?

– А что тут думать? – Маринка махнула рукой. – Что думать? Он, наверное, не знал, куда мы подевались от этих гаражей, а потом как ему сказали, что мы теперь под крышей ФСБ – во, блин, как! – так он и осерчал сразу. У них же конкурентное озлобление. У всех спецслужб так, во всем мире.

– Да? – с сомнением произнесла я, но другой версии не подворачивалось, и пришлось мириться с той, которая появилась первой.

– Или, наоборот, он не знает про ФСБ, – задумчиво рассуждала Маринка, – и считает, что мы просто струсили и удрали. Кстати, его слова о валерьянке хорошо вписываются в эту версию.

Я подумала еще немного, махнула на это дело рукой и, больше не слушая Маринку, быстро собралась. А перед уходом нажала кнопку селектора и предложила Виктору устроить себе выходной. Как всегда, он ответил молчанием.

Мы с Маринкой вышли во двор, сели в мою «ладушку» и, оглядываясь только изредка, но все равно не замечая никакого сопровождения, поехали к дому пропавшей Лизы.

Оказалось, что ее квартира находится в кирпичной пятиэтажке, стоящей посреди пыльного и загаженного двора.

Я поставила «Ладу» напротив подъезда, заперла ее, и мы с Маринкой вошли в вонючий ободранный подъезд.

– Я хоть и в коммуналке живу, но у нас так не пахнет, – проворчала Маринка, презрительно морща нос.

Мы поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру номер десять. Дверь почти сразу же после нашего звонка отворили. На пороге квартиры стояла Мария Ивановна.

– А я так и думала, что это вы. У Лизы же свой ключ есть, – тихо сказала она, больше ничего не произнесла, развернулась и пошла в глубь квартиры.

Сейчас Мария Ивановна выглядела совсем по-другому. Мне даже стало ее жалко, такой потерянной и резко постаревшей она мне показалась.

– Чует мое сердце, что она больше не придет. Вот что я вам скажу, девочки! – проговорила она с кухни, с негромким всхлипом вздохнула, а затем, стараясь вернуть себе прежний боевитый вид, повысила голос: – Чай будете, что ли? У меня хороший, с мятой.

– Спасибо, Мария Ивановна.

Маринка поблагодарила хозяйку вежливо, даже ласково и попробовала было что-то еще сказать, но Мария Ивановна ее перебила:

– Спасибо скажешь, когда попробуешь мой чай.

Сазонова зашаркала по кухне и загремела там чайником.

Мы с Маринкой переглянулись и, не зная, как поступить – ведь все-таки мы пришли как бы по делу, – тоже поплелись в кухню.

– Не уберегла я Лизу. Так и придется перед сестрой отвечать, – оглянувшись и увидев, что мы вошли, сказала Мария Ивановна.

От этих слов мне стало как-то не по себе.

– Так вы же сказали, что сестра умерла, – пролепетала Маринка и схватила меня за руку.

– На том свете, дочка, на том свете, – не переставая вздыхать, пояснила Мария Ивановна, выключила воду и поставила чайник на плиту.

– А-а… – протянула я, быстренько соображая, как бы перевести разговор на нужную нам тему.

Мария Ивановна, затосковав взглядом, произнесла:

– Ну что вам тут стоять? Пока чая нет, сходите в комнату, посмотрите, как жила она, моя Лиза.

Мы с Маринкой молча удалились из кухни и прошли в комнату. Ничего особенного там не было: шкаф, старый диван, круглый стол, телевизор на тумбочке в углу. Самый обычный интерьер самой обычной квартиры. Даже глазу зацепиться не за что.

Я подошла к шкафу. Маринка, задумчиво закусив губу, осталась в дверях комнаты, хмурясь и оглядываясь.

Послышался звонок в дверь.

– Вот, опять кто-то пришел, – услышала я бормотание Марии Ивановны и ее шаркающие шаги из кухни в коридор. – Ну это, наверное, соседка… За сахаром, что ли, пришла…