После долгих дней - [29]

17

В эти дни Шуруппак превратился в одну большую стройку. Военные, ремесленники, торговцы, врачи, земледельцы, погонщики скота, слуги царя сына Убар-Туту перетаскивали деревянные фрагменты разрушенного дворца и под руководством царя возводили корабль, все больше и больше напоминающий огромную ампулу, способную вместить много людей, но все же не весь Шуруппак. Ампула должна была задраиваться сверху и не пропускать воду, для чего все трещины на стенах корабля тщательно затыкались пенькой и покрывались толстым слоем противогрибкового раствора; кроме того, корабль смазали древесной смолой изнутри и горной – снаружи. Внутри корабль, напоминающий огромное здание, почти копию шуруппакского дворца, был разделен на шесть ярусов, а каждый ярус – на девять помещений. Внутрь корабля царь велел принести масло, туши волов и ягнят, кувшины с кунжутным и виноградным вином. Также судно наполнили золотом, серебром, семенами цветов и плодовых культур. Многие – вслед за царем – строили из крепких камышовых прутьев и деревянных элементов жилищ небольшие судна, надеясь укрыться в них в случае наводнения, но эти небольшие кораблики были далеки от совершенства, ведь людям было неведомо о чертеже Энки.

Помимо строительства, сын Убар-Туту ежечасно доставлял на место, где остался цоколь разрушенного дворца, одну за другой повозки с глиняными дощечками, на которых клинописью разным почерком были нацарапаны даты и имена, описаны все знаменательные события Шумера, начиная с переселения аннунаков и первых людей из Дильмуна на берега Тигра и Евфрата и заканчивая царями Шумерского царства: Алулимом, Аллалгаром, царствовавшими в Эриду, Эн-Менлуаной, Эн-Менгаланой, Думузи-пастухом, правящими в Бад-тибире, Эн-Сипадзиданой, царствующим в Лараке, Эн-Мендураной, жившим в Сиппаре, и Убар-Туту, правящим в Шуруппаке, последним был назван сын Убар-Туту, также правящий в Шуруппаке[59].

Вся история, божественная и людская, была воссоздана год за годом. Небесный Ан, бог-солнце Шамаш, мать-земля Нинхурсаг, воздушный Энлиль и морской Энки, все боги шумерского Олимпа, все аннунаки, все полубоги и все люди – никто не был забыт летописцами. История энси, царей Эреду, Киша, Ура, Урука, Нипура, Шуруппака и других городов Междуречья была запечатлена на тысячах дощечек. Имена пахарей, скотоводов, тамкаров, врачей, ювелиров, ткачей испещрили неровную поверхность таблиц. Все были там, все остались там, под стенами дворца.

Убар-Туту проследил, чтобы все таблицы были уложены одна к другой, чтобы ни одна не разбилась. История Шумера заняла почти все пространство фундамента дворца, после закладки последней партии таблиц, доставленных из Сиппара, список покрыли циновками и каменными плитами, чтобы ни вода, ни солнечные лучи не смогли повредить клинопись. Фундамент был очень глубоким, а сам дворец стоял на высоком холме, поэтому сын Убар-Туту надеялся, что таблицы не пострадают в случае наводнения и воля богов будет исполнена точно.

Только об одном не было написано в этих таблицах – о маленьком Меде, Башне Магов и саде, что был разбит вокруг зиккурата. То, что хранилось в этом священном месте, было людской тайной и скрывалось не от кого-нибудь, а от самих богов.

Сын Убар-Туту знал от Энки о замысле Энлиля. Насколько абсурдным казалось сейчас ему соглашение между лугалями, царями Шумера и дильмунскими полубогами, жизнь людей была в сто раз важнее, и царь выдал Энлилю тайну о зиккурате, но, чтобы не навлечь на себя проклятия шумеров, он не посвятил ни одной таблицы городу Меде, ничего не написал о красоте сада, окружавшего зиккурат, о таинственных жрецах, которые заседают в Башне Магов. По его описанию, никакого города между Лараком и Акшаком не было, всюду простирались пустыни и болота.

Шумеры не знали, что сын Убар-Туту открыл богам тайну Золотого зиккурата. Энки посетил царя еще раз. Это случилось в тростниковой хижине на самом берегу Евфрата. Он пришел на рассвете, озарив Убар-Туту лучами, которые исходили от его рук, ног, всех частей тела. Он попросил Убар-Туту сознаться во всем, аргументировав это тем, что богам и так все известно. Убар-Туту мог смягчить гнев богов и спасти хоть кого-то из людей. Сын Убар-Туту сдался, и тайна была раскрыта. Единственное, что ему не было известно, – это Слово, пароль для входа в Золотой зиккурат. Он объяснил Энки, что единственным из людей, кто смог бы узнать это слово, был энси города Меде Энмешарр.

18

Однажды в опустевшем лагере появился незнакомец. Жак увидел, как подъехал американский «Линкольн Навигатор», из него вышел смуглый, богато одетый араб, скорее всего из Саудовской Аравии, об этом красноречиво свидетельствовали часы Rolex с изумрудами и бриллиантами на левой руке. Жак, которому было свойственно мыслить стереотипами, подумал, что перед ним арабский шейх или, по крайней мере, кто-то из приближенных к династии Саудитов, так ярко в Ираке или Сирии не одевались. На незнакомце была кандура из очень дорогой натуральной ткани, вышитая серебром, отчего одежда была похожа на снег, сверкающий на солнце, голова скрывалась под белой гутрой (куфией), окольцованной черным шерстяным эгалем или икалем. За арабом из машины вышла молодая женщина, с головы до ног закутанная в черный хиджаб и абайю; к удивлению Жака, на поводке женщина вела леопарда. Мужчина дал знак женщине остановиться, та замерла недалеко от машины, а сам он направился к Жаку.