Посланники Великого Альмы - [3]

— Право, не знаю. Могло и не быть. Ведь газетчики проникают всюду, у них какой-то особый нюх на подобные вещи.

— Хорошо, мистер Мелу, продолжайте.

— «Ричард Харлан: — Мы начали раскопки близ города Сантарен, который, как вы знаете, расположен у слияния рек Топажоса и Амазонки. Само название Топажос имеет несколько вариантов происхождения. «Воды темной реки» — от индейского племени тюпана, или тюпаюирапарана. Но с этим можно поспорить, так как река очень прозрачна, имеет множество перевалов и водопадов. Я склоняюсь в сторону другой версии: у слияния Топажоса и Амазонки, предположительно, жило племя индейцев, которые назывались топажо. В хронике немецкого ученого Батендорфа из Боннского музея, который в 1923 году открыл, что в долине реки Топажос существовала цивилизация, равная инкам и ацтекам, я нашел запись об этих индейцах. Это рушило теорию о том, что в Бразилии в незапамятные времена была единственной только культура моражоара. Доказательства тому находятся в университете Иллинойса и в музее Гоэльди — коллекции произведений искусств индейцев топажо. И мы с профессором Сильвио Мелу тоже смогли откопать амфоры, предметы домашней утвари и т. д. Все это было выполнено в реалистичной манере, отличающейся от изделий моражоара. Подобные находки не редкость, их можно увидеть и в частных коллекциях, и на стендах музеев Бразилии и США. И это, конечно, не самое интересное, что мы здесь нашли. Некоторые находки подтолкнули нас подняться вверх по Топажосу, и в джунглях мы обнаружили останки древнего города.

Е. К.: — Да, я вижу разрушенные каменные здания. Как вы думаете, доктор Харлан, что могло произойти здесь?

Р. Х.: — Вероятнее всего предполагать, что здесь произошло землетрясение. Я датирую это событие между 1550 и 1600 годами. Мы не обнаружили здесь останков жителей этого весьма цивилизованного народа. По-видимому, они заблаговременно сумели покинуть город.

Е. К.: — Вы не представляете, куда могли переселиться эти люди?

Р. Х.: — Работа ещё только началась, и мне трудно пока судить об этом. Но проследить путь загадочного племени — работа весьма благодарная и интересная.

Е. К.: — А пока никаких следов?

Р. Х.: — О людях — нет. Но мне удалось обнаружить нечто такое, что вскоре станет сенсацией во всем мире. Я уже пережил это, когда нашел амфору в подземелье одного из разрушенных зданий. Амфора была прочно запечатана, и когда мне с большими предосторожностями удалось открыть её, я обнаружил там листы бумаги, исписанные мелким почерком.

Е. К.: — Не может быть, доктор! Выходит, что эти люди были грамотными, умели писать?

Р. Х.: — Именно! И писать, и читать, и многое другое.

Е. К.: — Вам удалось прочесть этот манускрипт?

Р. Х.: — Довольно легко. И ломал я себе голову не над тем, как прочесть слова, а после — когда пытался уложить их смысл в свою черепную коробку. Я думаю, что это взволнует весь научный мир.

Е. К.: — Вы не поделитесь с читателями своими соображениями?

Р. Х. (задумчиво): — Не знаю, как и быть… Из этого манускрипта можно понять, куда ушли люди из этих мест, но… Но более отчетливо в нем сказано, где они спрятали свои сокровища.

Е. К.: — Сокровища?! Как интересно! И вы знаете, где они? Может быть, здесь, непосредственно у нас под ногами?

Р. Х.: — Нет, они довольно далеко отсюда, но я знаю то место. Уже знаю. Это племя было очень развито, они добывали золото в огромных количествах, и почти все оно сохранилось до наших дней. Я буду продолжать работу и надеюсь, что это не последняя наша с вами встреча. Буду рад снова видеть вас.

Е. К.: — Спасибо, доктор Харлан, за очень интересный рассказ. Уверена, что такой материал достоин первой полосы нашей газеты».

Сильвио Мелу окончил чтение и выжидающе смотрел на Филда. Тот минуту-другую молчал, катая по столу ручку.

— Я не знаю характера вашего друга Харлана, — наконец сказал он, — но у меня сложилось определенное впечатление, что он намеренно заговорил о золоте. Напрашивается термин «проболтался». Вначале интервью было гладким, но в конце статьи — резкий скачок в сторону: я знаю, где спрятаны сокровища. Скажите, мистер Мелу, профессор Харлан — болтливый человек? Нет, я спрошу по-другому: как ученый он наивный человек, весь в себе? Понимаете, о чем я?

— Понимаю. Да, порой он бывает рассеянным — возраст к тому же, бывает, что и уходит в себя. Но я его просто не узнал, когда в Белене прочел эту статью. Вы правильно заметили — вначале статьи это был мой друг, а заключительная часть интервью будто бы сказана другим человеком.

— Хорошо. Вопросов много, поэтому неважно — в какой последовательности я буду их задавать. Ответы потом сами встанут на свои места. Саймон, обратился Филд к помощнику, — пусть быстро переведут статью и принесут мне, я хочу прочесть её глазами. Одно дело слушать, другое — читать.

Пока Саймон отсутствовал, хозяин кабинета раскрыл окно и молча курил. Мелу, робко попросивший минеральной воды, доканчивал второй стакан. Когда помощник вернулся, Филд задал первый вопрос:

— По какой причине вы оставили работу на раскопках? Мне помнится, Харлан упоминал о срочных работах в вашем музее. Что это за дела?