Немало киммериец повидал за свою долгую жизнь и плохого, и хорошего, и горя, и слез. Не раз он сталкивался с колдовством, о котором большинство людей и понятия не имело. Но такого … Он очумело тряхнул головой.
— Кром! — невольно вырвалось у него.— Да это ж бред какой-то!
— Я тоже так думаю…— спокойно согласилась Деркэто.
— Так в чем же дело? — Конан впился в богиню взглядом, требуя немедленного ответа.
— Я думаю, они просто боятся…— помявшись, молвила Деркэто.
— Кого? — недоверчиво буркнул киммериец.
— Людей…
Она пожала плечами, словно и сама понимала нелепость своих слов. Некоторое время Конан молча смотрел на нее, стараясь понять, не шутит ли. Но нет, она говорила серьезно.
— Чем же люди-то могут быть им опасны? — наконец спросил он.
— Колдовством и ремеслами,— все так же спокойно объяснила она.
— Кром! — не выдержал киммериец.— Ну, колдовство,— он по старой привычке скривился,— это я еще могу понять, хотя поверить, что кто-то накопил силу, чтобы разрушить мир, мне все-таки сложно. Но ведь только такая сила может представлять опасность для Высоких Богов!
— Верно.— Деркэто не стала спорить.— Тем не менее колдунам Ахерона оставалось сделать последний шаг, и они смогли бы уничтожить мир, в котором мы живем.
— Но зачем это им было нужно? — вскричал Конан, отказываясь верить в услышанное.
— Разве я говорила, что они этого хотели? — Деркэто искренне удивилась.— Я только сказала, что они могли бы, а это не одно и то же…— Конан кивнул, и она продолжила: — До них были нааги, давно исчезнувшие с лица земли. Те были еще сильнее. Правда, их сила не угрожала иным мирам, но они были сметены.
— Кем? — спросил Конан.
— Митрой,— как нечто само собой разумеющееся пояснила богиня, и Конан нахмурился. Интуиция подсказывала ему, что так оно и есть на самом деле, но истребление целого народа ему было явно не по душе, хотя вспоминать свою единственную встречу с пробужденным королем наагов без содрогания он не мог. Правда, он понимал и то, что слишком мало еще знает, чтобы судить о далеких и, видимо, грозных делах.
— Но почему же мир, на теле которого мы живем, не защитит нас, если он добр и могуч?
— У него слишком много противников.— На лицо Деркэто легла печать задумчивости, глаза превратились в два бездонных колодца, словно сама Вечность взглянула сквозь них на Конана.— Как бы тебе объяснить… Представь, что на тебя напали враги, четверо против одного. Все вы безоружны и равны по силам. Их ничто не связывает, в то время как ты должен расправиться со всей четверкой, чтобы защитить свою семью…
— Ярость придаст мне сил! — запальчиво воскликнул он.
— Я рада, что ты так ответил,— богиня улыбнулась,— но достаточно ли этого? А если их не четыре, а четыре десятка?
— Не весело…— погрустнев, согласился Конан.
— Да,— повторила она,— не весело. Пример, конечно, грубый, но суть передает верно. У Высоких нет оружия в нашем понимании. Они не умеют передвигаться, а значит, не смогут непосредственно напасть на наш мир. Они действуют Силой! Сила — их оружие. Оно может быть мечом, может быть щитом или инструментом. Все зависит от того, что нужно сделать. Но главное, что их много действуют они сообща! Теперь ты представлять что произойдет, если они сочтут, что люди опасны для них? Нас никто не сможет защитить, только мы сами! Понимаешь?!
— Понимаю?! — Конан покачал головой.— Да ты меня совсем запутала, женщина!
Она рассмеялась и тут же посерьезнела:
— А если бы против той же четверки нападавших ты вышел в полном облачении?
Теперь уже пришел черед Конана смеяться: ответ был очевиден.
— Дело в том,— заговорила богиня, пристально глядя ему в глаза,— что Сет придумал кое-что. Давно… Очень давно.
Конан нахмурился, но ничего не сказал. Теперь он вообще ничего не понимал… Вернее, была у него неясная догадка — не зря же Деркэто упомянула об оружии! Но такая мысль казалась ему слишком уж нелепой. Когда он попытался представить себе мир, чья плоть — земля, на которой они живут, а разум — ее глубины, воинственно размахивающим мечом, то почувствовал, что разрывается между двумя желаниями: расхохотаться и рассвирепеть.
— Что ты имеешь в виду?
— Пирамиды,— спокойно ответила она.
— Но это же просто гробницы! — воскликнул он, едва не всплеснув руками, но вовремя вспомнил о зажатом в правой руке кубке.
— Всё так думают,— усмехнулась Деркэто.— На самом деле это не так.— По ее высокому чистому лбу пробежали морщинки.— Ты никогда не задумывался над тем, что заставляло властителей Стигии строить себе гробницы за десятки лет до смерти, а то и сразу после рождения?
Конан поставил кубок на стол и начал теребить себя за губу, словно собрался оторвать ее. А действительно — что?
— Я думаю, они и сами не знали этого,— наконец произнес он задумчиво и глубокомысленно добавил: — На все воля богов!
— Верно! — Деркэто рассмеялась.— На то была воля Сета! Так вот, пирамиды как раз и есть то оружие, которое позволяет Высокому, под чьим покровительством мы живем, использовать свою силу.
Конан запустил пятерню во всклокоченную шевелюру и почесал затылок.
— Странное оружие…
— Быть может,— согласилась богиня,— но оно действует.
