Послания себе (Книга 3) - [49]

Тессетен поднялся и стал оттирать руки мокрой тряпкой. Вряд ли ты будешь способна отразить все, все, все это словами. Все, что знает наш мир, все, что умеют и любят наши люди. Вряд ли. Наивный Ал надеется на это, и зря. В отличие от твоего мужа я не давил бы на тебя... Ты создана не для того, сестренка. Твое предназначение - рожать и лелеять хорошеньких здоровых малышей, и здесь, в этом, ты будешь поистине гениальна, ибо так повелела Природа, когда задумала слепить тебя... Ты еще кое-что, кое-что, совсем немного, помнишь. Я помню больше, но мне некому передать мой опыт - ни самому себе, будущему, ни своим потомкам, пусть это недолговечно. Ты научишь хотя бы потомков, но они все забудут, как забудешь и ты... У Ормоны это получилось бы лучше, но и тут Природа решила иначе... Что делать, милая сестра, что делать...

Они посидели в молчании. Первым не вытерпел Тессетен:

- Подземелье - не твоя стихия, золотая муза. Ты увидела, чем я тут занимаюсь, убедилась, что никакой крамолы не затеваю - так пойдем на свет, на воздух! Иногда здесь так трясет, что даже с каким-то облегчением думаешь: вот обвалились бы сейчас разом все эти мегалиты... Творческий кризис...

Танрэй, словно опомнившись, встала. Ей было и впрямь неуютно в темном подвале, где пахло песком, глиной и известью.

- Ты похож на полярную сову, Сетен. Сидишь и поджидаешь мышку, - подколола она.

- А мышка - тут как тут, - он снова подал ей руку, но молодая женщина отказалась, хотя подъем обещал быть труднее спуска. - Да, сестричка, любишь ты всякие трудности...

Как ни странно, они не успели оглянуться, как выбрались на поверхность. Завидя их, Нат распрямился и, перебирая передними лапами, сел.

- Твой старик - как изваяние! - сказал Кронрэй. - Да только это изваяние никого и близко не подпускало к ступенькам...

Сетен и Танрэй переглянулись. И снова экономист натолкнулся на стену безразличия. Она думала совершенно о другом.

- Я обойду комплекс, - сказала она созидателю.

В этот момент Нат уловил новую струю запаха. Ошибки не было: с юга приближались хозяин и эйрмастер. Волк бросился им навстречу. Он бежал, то вытягиваясь в струну в затяжном прыжке, то сокращая тело для следующего рывка и при этом едва касаясь лапами земли. Солнце выглянуло из-за туч и позолотило его сказочную, диковинно-красивую фигуру...

Танрэй уже обходила вокруг северную башню. Камни на внешней стороне конуса были покуда сложены "наживую", но не подогнаны и не скреплены раствором.

Сетен плюнул на ладонь, где присохшее глинистое пятно никак не желало убраться с кожи, и вдруг совершенно случайно почувствовал сигнал, который заставил его поднять голову и посмотреть вслед жене друга. Может быть, это был подземный толчок, может - что-то иное...

Медленно, неохотно, от стены отделился плохо пригнанный камень. На миг перед глазами мелькнула улыбающаяся в окне храма Ормона...

Тессетен не успел подумать - некогда было, роскошь непозволительная. Он притормозил время и бросился к Танрэй. Ему показалось, что он настиг ее в два или три прыжка, но на самом деле она была так далеко, что почти пропадала из виду рядом с каменным исполином-башней.

Экономист кинулся на нее и что есть сил отшвырнул женщину в траву за строительной платформой. Время покарало его за преступление: каменная глыба ухнула прямо на ногу Сетена. Как зверь, пойманный в капкан, Тессетен дернулся было в сторону - и потерял сознание от дошедшей до рецепторов мозга адской боли и от удушливой пыли, поднятой мегалитом.

Он не видел, как подоспели к нему на помощь Ал, Зейтори и Кронрэй, как они левитируют глыбу в сторону и как кулаптр присаживается рядом, чтобы оказать ему первую помощь...

Придя в сознание в машине, Сетен лишь договорил недосказанную фразу, которую Танрэй должна была услышать именно от него. Она склонялась над ним, осторожно поддерживая разлохмаченную голову экономиста у себя на коленях и плача.

- Беги отсюда, сестренка неразумная! Спасайся, пока не поздно, поняла меня?

- Поздно, Сетен... - шепнула она и погладила холодными пальцами его щеку, покрытую преждевременными морщинами.

- Тебе нечего с нами делать. Все мы не боги...

Она снова не поняла. Только плакала и прижимала свое милое личико к его пыльной и безобразной физиономии. Кто вел машину и кто был с ними рядом, Тессетен не знал. В тот миг во Вселенной существовали только они с Танрэй. И малыш-Ал, как часть ее чистое сознание, ждущее своего часа, чтобы испортиться...

И снилось Тессетену в его мучительном сне, что стоит он на берегу гладкого, как зеркало, озера. За его спиной растет величественное древо, простирающее в небо раскидистые ветви. Сетен заглянул в воду и увидел там то же дерево, только наоборот, вверх корнями. А сам он не отражался, точно и не было его здесь никогда. На противоположном берегу стоит женщина, тонкая, высокая и темноволосая. Но стоит она не там же, где Сетен, а в отражении, в воде. Он окликнул ее, и озерная гладь заволновалась, пошла рябью. Это было невыносимо - не видеть ту женщину... Очертя голову экономист бросился в воду...

...И проснулся. Ормона пришла к нему после всех. Он лежал в кулаптории, его изувеченная нога была прооперирована Паскомом и покоилась в специальном зажиме. Тессетен прекрасно знал, что пролежит он здесь до тех пор, пока полностью не сформируется новая кость - от прежней остались одни осколки.