Послания ап. Иоанна - [40]

И все же нам далеко до совершенства. Мы хотели бы, чтобы наша любовь больше напоминала ту, которую изливает на нас Христос. Однако сердце подсказывает, что это не так. Мы огорчены, мы рыдаем, но это открытие не разрушает нашей уверенности; напротив, оно укрепляет ее. Некоторые люди с особо чувствительной душой отчаянно боятся, что поскольку прежде они богохульствовали, то это может лишить их Божьего прощения. Им можно посоветовать посмотреть на эту проблему иначе: сам факт столь сильного беспокойства является доказательством того, что на них нет греха (см. Мф. 12:31). Подобным образом мы сами можем быть своими собственными советчиками. Когда осуждение сердца порождает в нас чувства печали и недовольства собой, надо напомнить себе, что уже сами по себе эти чувства свидетельствуют о духовном развитии. Как Джон Уэсли, мы часто обращаемся к Богу с молитвой: «Господи, помоги мне всегда помнить о Тебе и стать настоящим христианином». Многие верующие на протяжении столетий поступали подобным образом. Итак, когда наступает кризис, порожденный осуждением сердца, мы сами можем успокоить эту боль. Следует напомнить себе, что у нас есть возможность довериться милосердию Бога, Который знает нас лучше, чем мы сами знаем себя, потому что Он — единственный, Кто знает все.

Опираясь на сказанное, можно найти правильный ответ на вопрос: к чему относятся слова И вот, с которых начинается стих 19? Можно посчитать, что они завершают мысль о необходимости выполнять заповедь Божью — «любить делом и истиною». Но вероятнее всего, что таким образом Иоанн начинает новую мысль. Несомненно, такое толкование лучше согласуется со вновь и вновь повторяемыми словами Иоанна о том, что наша уверенность основывается не столько на субъективных ощущениях, сколько на работе, совершаемой в нашей душе истиной и любовью Бога.

Конечным результатом такой уверенности является дерзновение (ст. 21), с которым мы можем обращаться к Богу в молитве. Я не думаю, что в стихе 21 Иоанн хочет сказать: «Существуют такие христиане, сердце которых никогда не осуждает их, и поэтому они могут иметь дерзновение к Богу». Более вероятно, что смысл его слов состоит в следующем: если мы, прислушиваясь к осуждению своего сердца, пытаемся понять, на какие ошибки оно указывает нам (даже если их было достаточно много в течение дня), делая это в свете Божьей истины и любви, мы можем сохранять уверенность в том, что Господь принимает нас, несмотря на все наши промахи, и, следовательно, у нас есть все основания обратиться к Нему с молитвой. Мы не должны бояться. Всегда можно смело прийти к Богу и откровенно рассказать Ему обо всем. Мы можем, не таясь, искренне и честно излить Ему свою душу, не скрывая от Него ни своих нужд, ни просьб.

Это дерзновение жизненно важно, если мы хотим, чтобы наша молитва приносила реальные плоды. Легко впасть в полное излишнего напряжения состояние, когда кажется, что между нами и Богом выросла непреодолимая стена. Бывает, что мы жестко осуждаем себя за свою нынешнюю неспособность стать лучше. Мы так расстраиваемся из–за своего бедственного положения, что возникает ощущение, будто мы утратили свет Божьей любви. Часто это всего лишь извращенная форма гордости. Но если мы действительно пребываем в Боге, то можем просить Его о чем угодно и получим это (ст. 22). В этом случае наша уверенность основывается не только на данных нам в Божьем Слове обещаниях, которые сами по себе и прекрасны и милосердны. Наша уверенность основывается также и на понимании того, что Бог относится к нам как к Своим дорогим, любимым детям и неустанно, день за днем, отвечает на наши молитвы. В этих взаимоотношениях нам нужно учиться открытости.

Однако вторая часть стиха 22 привлекает наше внимание к другому типу сомнений, которые часто овладевают нами.

2. Недостаток послушания (ст. 22б–24)

Если ответ Бога на наши молитвы зависит от того, в какой мере мы повинуемся Ему и «делаем благоугодное перед Ним» (потому что соблюдаем заповеди…, ст. 22), то как вообще у нас может возникнуть «дерзновение» обращаться к Нему с молитвой? Наше повиновение Ему никогда не бывает полным. Даже наиболее развитые духовно христиане не способны окончательно избавиться от пережитков прошлой, дохристианской жизни. Это, конечно же, не может быть «благоугодно» нашему Господу. В самое деле, именно величайшие святые лучше, чем кто–либо другой, отдавали себе отчет в собственной греховности. Однако этот факт не может быть использован в качестве довода. Можно ли рассчитывать, что Бог откликнется на наши молитвы, если наши просьбы не соответствуют Его желаниям? И как смеем мы обращаться к Нему с подобными просьбами, если они идут вразрез с Божьей волей, высказанной в Священном Писании? Итак, мы сравниваем удивительные, захватывающие возможности, которые открывает перед нами стих 22 —'• и чего ни попросим, получим от Него — с нашим обычным, часто разочаровывающим опытом. Именно им мы объясняем свою неспособность повиноваться Богу в полной мере.

Наша ошибка состоит в убеждении, будто Бог отвечает на наши молитвы в зависимости от того, в какой степени мы Ему повинуемся. Иоанн же пытается растолковать нам, что уже сами просьбы, с которыми мы обращаемся к Богу, должны учитывать уровень нашего повиновения. С одной стороны, очевидно, что великолепные обещания, данные нам в связи с нашими молитвами и просьбами (см. также Ин. 14:14,16–23), вовсе не означают, что мы можем получить от Бога все, что пожелаем. Если бы дело обстояло именно так, Бога можно было бы назвать снисходительным, но, вряд ли, — любящим. Даже по обычным человеческим меркам, ни один отец не выполняет любую прихоть своего ребенка. Он отлично представляет себе, в какого избалованного, эгоцентричного человека тот превратился бы при таком воспитании. Кроме того, ребенок может хотеть вредного для себя. В таком случае у любви есть один ответ: «Нет». Если бы Бог исполнял все наши желания и капризы, даже гибельные для нас, то кто осмелился бы когда–либо молиться снова? Как и дети, мы часто не понимаем, что для нас лучше. И в то же время, исполнение наших просьб, высказанных в молитве, не происходит по принципу услуга за услугу, когда Бог вознаграждает нас в зависимости от того, что мы можем Ему «предложить» и насколько мы угодны Ему. Молитва — это способ выразить наши просьбы к любящему небесному Отцу, Которому в равной степени доставляет удовольствие и выслушивать Своих детей, и отвечать им. Он отвечает на молитвы мудро, руководствуясь тем, что лучше для нас, или, говоря словами Иоанна (см. далее 5:14), «по воле Его». Понятый таким образом, стих 22 не столько порождает сомнения, сколько ободряет. Если мы стараемся поступать так, как угодно Богу, руководствуясь Его истиной и любовью, то наши желания перестают противоречить Ему. Мы волей–неволей начинаем хотеть, чтобы наша жизнь, так же, как и жизнь других, протекала «по воле Его», а не в соответствии только лишь с нашими собственными эгоистичными желаниями. Чем прочнее мы, как послушные дети, укореняемся в таком подходе, тем чаще обнаруживаем, что и просим, и получаем то, что угодно Богу.