Послание со дна моря - [8]

— Перейдем к показаниям медицинских экспертов, джентльмены, — сказал коронер. — Начнем с показаний окружного судебного врача.

Доктор Дэвидсон принес присягу, и коронер продолжил:

— Вы осмотрели тело жертвы вскоре после того, как оно было найдено, не так ли?

— Да. Я обнаружил труп на кровати; постель, по-видимому, так и не была потревожена. С момента смерти прошло около десяти часов, поскольку конечности окоченели полностью, а туловище — нет. Причиной смерти стала глубокая рана поперек горла, рассекавшая все ткани вплоть до позвоночника. Она была нанесена одним ударом ножа, когда жертва лежала в постели, и, несомненно, стала смертельной. Самому себе нанести такую рану невозможно. Орудием убийства был нож односторонней заточки, направление удара — слева направо; нападавший стоял на сундуке у изголовья, положив на него подушку, и наклонился, чтобы нанести удар. Вероятно, он небольшого роста, очень крепкий, правша. Следов борьбы не было, и, судя по характеру раны, я могу заключить, что смерть наступила практически мгновенно. В левой руке погибшей находилась маленькая прядь рыжих женских волос. Я сравнил их с волосами обвиняемой и пришел к выводу, что эти волосы — ее.

— Вам показали нож, принадлежащий обвиняемой?

— Да, это нож для вырезания трафаретов. На нем были пятна крови, которые я исследовал и могу определенно сказать, что это кровь млекопитающего. Вероятно, это кровь человека, но уверенности в этом у меня нет.

— Мог ли этот нож быть орудием убийства?

— Да, хотя он и маловат для такой глубокой раны. И все же это вполне возможно.

Коронер взглянул на мистера Горвица и спросил:

— Есть ли у вас вопросы к свидетелю?

— С вашего разрешения, сэр, — ответил тот, поднялся с места и продолжил, глядя в свои записи: — Вы упомянули некие пятна крови на этом ноже. Но мы слышали, что в умывальнике была обнаружена вода, смешанная с кровью, и вполне разумно предположить, что убийца вымыл руки и отмыл нож. Но если он смыл кровь с ножа, откуда на лезвии пятна?

— По-видимому, он вымыл только руки.

— Разве это не странно?

— Нет, я так не считаю.

— Вы говорили, что борьбы не было и что смерть наступила практически мгновенно, но при этом жертва все же вырвала прядь волос у убийцы. Не противоречат ли друг другу эти два факта?

— Нет. Жертва, видимо, схватила убийцу за волосы в момент предсмертных конвульсий. В любом случае волосы находились в руке убитой женщины, и в этом нет никаких сомнений.

— Можно ли с абсолютной точностью установить, кому принадлежат те или иные человеческие волосы?

— С абсолютной точностью — нет. Но эти волосы весьма необычны.

Адвокат сел, и вызвали доктора Гарта, который лишь кратко подтвердил показания своего начальника; после этого коронер объявил:

— Джентльмены! Следующий свидетель — доктор Торндайк, который оказался на месте преступления по чистой случайности, но тем не менее осмотрел его первым. Кроме этого, он провел осмотр тела и, несомненно, сможет пролить некоторый свет на это ужасное преступление.

Торндайк принес присягу и поставил на стол ящичек с кожаной ручкой. В ответ на вопрос коронера он сообщил, что преподает судебную медицину в госпитале Св. Маргариты, и кратко объяснил, каким образом оказался причастным к делу. Тут председатель жюри прервал его и попросил, чтобы он высказался по поводу волос и ножа, поскольку это ключевые моменты дела, — и Торндайку тут же передали и то, и другое.

— Как вы считаете, принадлежат ли волосы из пакета А и пакета Б одному и тому же лицу?

— Несомненно.

— Не могли бы вы осмотреть нож и сказать нам, можно ли им нанести такую рану?

Торндайк пристально изучил лезвие и вернул нож коронеру.

— Можно, — ответил он, — но я более чем уверен, что рану нанесли не им.

— Вы можете объяснить, как вы пришли к столь решительным выводам?

— Думаю, — сказал Торндайк, — будет лучше, если я изложу все в строгом порядке.

Коронер утвердительно кивнул, и мой друг продолжил:

— Я не буду злоупотреблять вашим вниманием и повторять то, что уже известно. Сержант Бейтс подробно описал место преступления, и мне к его показаниям добавить нечего. Описание тела, данное доктором Дэвидсоном, также вполне исчерпывающее: женщина была мертва уже около десяти часов, рана, без сомнения, оказалась смертельной, а нанесена она именно так, как описал доктор. Смерть, очевидно, наступила мгновенно, и я готов утверждать, что жертва даже не успела очнуться ото сна.

— Но, — возразил коронер, — в руке погибшая держала прядь волос.

— Эти волосы, — отвечал Торндайк, — не волосы убийцы. Их положили в руку жертвы с очевидной целью; а тот факт, что убийца принес их с собой, говорит о следующем: преступление было заранее спланировано, а преступник вхож в дом и знаком с его обитателями.

Услышав это заявление Торндайка, все — и коронер, и присяжные, и зрители — раскрыли рты от изумления и уставились на него. Воцарилась необыкновенная тишина, которую прервал дикий истерический смех миссис Гольдштейн, после чего коронер задал вопрос:

— Почему вы считаете, что волосы в руке убитой не принадлежали убийце?

— Это очевидный вывод. Цвет волос слишком заметный, что меня сразу и насторожило. Более того, есть три факта, каждый из которых убедительно доказывает, что они вряд ли принадлежат убийце.