Послание от Бога - [9]

«Я знаю о твоей боли и страдании», ответил Бог. «Но даже твоя боль и страдание – всё обо Мне. Я есть центр всего, что есть, что было и что будет. Передай контроль своей жизни. Я – Управитель твоей жизни, не ты».

Когда я наконец открыла свои глаза, прошло полтора часа. В ПИТ сняли все индикаторы боли и выключили все системы поддержания жизни. Сердце Альдо билось быстрее, и он скрежетал зубами.

Бог подошел и

чудо открылось перед

моими глазами.

Я вернулась в свою комнату и расплакалась. Пророчица вернулась. Я попросила её объяснить переживание завета крови, которое у меня только что было с Богом. Она сказал, что это также как было с заветом, который Бог сделал с Авраамом, после того как Бог попросил его пожертвовать сына. Она напомнила мне Бытие 22:8: «Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения».

Тертия рассказал мне, что великая битва состоялась за жизнь моего сына прошлой ночью. Но война была выиграна. Мне было трудно принять это. Она рассказала, что Бог пробудил её и сказал вернуться в больницу, чтобы помолится за Альдо, потому что шла битва за его жизнь. Она пришла к кровати Альдо и молилась за него. Она чувствовала, будто был чёрный туннель вокруг его кровати. Пророчица помолилась за стену огня вокруг кровати Альдо и его жизни. «В конце враг был поражен и сбежал как ревущий рев по коридору больницы», сказала она. Определённо это было духовное измерение и это бежал дьявол, когда я слышала рёв льва, который ищет кого поглотить (1 Петра 5:8).

Сражаясь в вере

Дорога к восстановлению будет долгой. Хотя Альдо выжил, он всё ещё был в коме, и его будущее было неопределённо. Бог обещал, что Он завершит работу, которую начал.

Через месяц после аварии у Альдо отключили все системы поддержания жизни. Его правый глаз стал двигаться, но левый оставался без движения и врачи сказали, что он будет слеп на один глаз. Его переместили в нормальную палату. Он не мог говорить из‑за трубки в горле. Его маленькое тело всё ещё было тугим и неподвижным. После второго месяца врачи отослали нас к организации, которая заботиться о детях, имеющих проблемы с рассудком. Врачи говорили, что Альдо никогда не будет сидеть, стоять или ходить без помощи. Он будет зависеть от других всю свою жизнь. Всякий раз, когда мы получали подобные плохие известия об Альдо, великая стена молчания вырастала между мной и Тинусом.

Я начала молиться за тело Альдо, повелевая ему прийти в норму в соответствии с волей Божьей и Его Слова. Не Его воля, чтобы мы страдали и болели. Я твёрдо стояла на месте из Луки 4:18–19: «…послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное». Всякий раз, когда что‑то негативное было сказано об Альдо, я разрушала это во имя Иисуса. Я продолжала исповедовать, что никакое оружие не устоит против нас (Исайя 54:17). Я просто продолжала надеяться; веря в то, что ещё не могла видеть (Евреям 11:1). Я должна была иметь веру. Это было самым тяжелым из всего, что мне доводилось делать в жизни. Кто бы ни спрашивал меня о том, чем мы занимаемся, я говорила: «Мы сражаемся в вере!»

Наконец пришли хорошие известия! Врач, проверявший плечо Альдо, заявил: «Миссис МакФерсон, это чудо!» Внутри я прыгала и кричала от радости, хотя речь шла всего лишь о плече Альдо. Бог благ и даже врачи начинают видеть это.

Альдо перевели в больницу в Преторию, откуда мы забрали его домой. Мы решили, что если Альдо нужна забота, то мы дадим её ему. Мы наняли нянек на ночь в помощь нам.

Рот Альдо был неподвижен. Его челюсть была так деформирована, что он совсем не мог открывать рот. Его кормили через трубку, ввёдённую до желудка. Я знала, что Бог сказал мне: Альдо будет говорить этому миру, что Иисус жив! Я не говорила об этом обетовании никому, потому что знала, что никто не поймёт моего переживания с Богом. Я также не знала, что Альдо знал обо всё, что произошло между Богом и мной.

Чувствуя убеждённость, что Альдо должен возобновить функции рта, я захотела заставить двигаться его челюсти, чтобы он мог говорить. Мы испытали всё, но безуспешно.

Мы обратились к врачу, чтобы узнать, можно ли что‑нибудь сделать, чтобы открыть его рот. Нам сказали, что нам повезло. Повезло, что челюсти Альдо не встали в нужную позицию. У детей, переживших травмы головы, подобной Альдо, происходят две реакции. Либо у ребёнка заклинивает челюсть, как было у Альдо, либо рот можно переместить в положение, способное к открытию. Врач изобразил это на своём лице, открыв свой рот настолько широко, что мог проглотить его голову, говоря «аааа». Альдо посадили между Тинусом и мной, прямо перед этим бесчувственным врачом, который разевал свой рот. Это было очень неприятно, потому что он показывал это прямо перед Альдо, думала я. Разве он не осознаёт, что Альдо всё слышит и всё понимает? Я проглотила горькую пилюлю и смахнула свои слезы. Потом где‑то внутри меня возникла шутка. Я подумала: «Дорогой Господь, побереги его. Потому что, ели бы в тот момент произошло что‑то неожиданное, то он бы так и остался с открытым ртом навсегда». Врач отправил нас домой, заверив, что Альдо не откроет свой рот…никогда.