Поскольку я живу - [20]
И среди этого опустошения – полок, дома, души – раздался телефонный звонок.
Звонил отец. Видимо, после сообщения в Ватсапе.
Глядя на его имя на темном экране смартфона, Иван не спеша закурил. И только после этого принял вызов.
- Привет, сын, - голос отца прозвучал излишне бодро.
- Привет, - отозвался Иван. Не бодро. Как смог. Его день начался в пятом часу утра.
- Я, конечно, польщен твоим вниманием, - усмехнулся Дмитрий Иванович, - но лучше бы ты мне свое фото прислал.
- Да в интернете их завались. В конце весны в тур соберемся – на билбордах развесят. А тут эксклюзив. Специально для тебя.
Отец вздохнул. Это хорошо было слышно в трубке.
- Я правильно понял, что ты в Одессе? – спросил он после паузы.
- Я у Милы. У нее сердце, в больнице лежит.
- Ясно, - Дмитрий Иванович снова помолчал. – Долго пробудешь? Может, встретимся? Я давно тебя не видел.
«Давно не видел» – это со времен клиники ХэлсКеа в Торонто. Иван провел в ней несколько долгих месяцев, прежде чем почувствовал себя способным хотя бы попытаться снова жить самостоятельно. И в ту пору был совершенно беспомощен. Изо всех знакомых лzAvh07L3иц видел тогда только отца, не позволяя другим приближаться к себе, пока находился в больнице. Когда после выписки Дмитрий Иванович обустроил ему квартиру в Саммерхилле, Иван попросил уехать и его, надеясь, что станет легче – без живых напоминаний о прошлом должно же быть легче.
Он был благодарен за все, но отчуждение так никуда и не делось. А ведь он честно пытался.
- У меня запись нового альбома горит, - проговорил Мирош. – Потому я постараюсь побыстрее все закончить и уехать.
- И полчаса не найдешь?
- Па, ну что можно успеть за полчаса?
- Ладно, я понял. Не настаиваю, - отец снова помолчал. Весь их разговор состоял больше из пауз, чем слов. – Я очень горжусь тобой. Не пропадай совсем, звони хотя бы иногда.
- Ну видишь же. Радую снимками, - с горьким смешком ответил Мирош. – Скоро буду в Берлине. Ты бывал в Берлине?
- Доводилось. Красивый город.
- Красивый город, - отзвучало эхом. – Ладно, ты извини… Не знаю, что на меня нашло.
- Бывает, - усмехнулся Дмитрий Иванович. Говорить больше было не о чем. – Береги себя.
- Ты… ты тоже…
Иван отключился первым. Потому что понимал – еще немного, и он не выдержит. Поплывет. Поедет. А ему это нахер не надо. Покаяния этого не надо. Ни взаимного, ни одностороннего. В конце концов, у каждого своя телега с дерьмом.
Он перевел дыхание и бросил трубку на кровать. Глаза слипались. Теперь уже точно – дождь, ранний подъем, сплошное позитивное общение. На часах было два. И он почти спал. Но вместо того, чтобы прилечь хоть на час и вздремнуть, секунда за секундой вынуждал себя пересиливать эту сонливость.
Шаги по голому паркету – и он снова на кухне. В затаренном им же холодильнике яйца, творог и молоко. Пакет муки – сам оставил в корзине с крупами. Не придумал, куда еще его можно пристроить в этом царстве, где кухонной техникой никто никогда не пользовался.
В глобальном смысле район Саммерхилл не только жить его научил. Район Саммерхилл научил его кое-чему куда более важному. К примеру, готовить. Во всяком случае, для себя.
Потому вместо обеда были вполне приличные сырники с горячим чаем. И просмотр сообщений в мессенджерах. Ничего глобального и ничего серьезного, кроме Таранич, в половине двенадцатого приславшей восторженное: «Я ее выбрала! Тебе понравится!»
И смайлик с чертенком. Чокнутая баба. Впрочем, Ивану везло на чокнутых баб по жизни.
Он усмехнулся и быстро набрал:
«Я в тебя верил».
За своими хлопотами, дышавшим в трубку отцом и ранним подъемом о кастинге он забыл напрочь. Но когда рвал когти в Одессу, Рыба-молот отпускала его нехотя, однако с пониманием, что сейчас действительно не каприз. «Потом не жалуйся, что девку тебе не ту подсунула!» - только и сказала она напоследок. «Да мне похрен кого, - ответил ей Мирош-мужик двадцати шести лет от роду, а Мирош-музыкант добавил: - Лишь бы играла прилично».
Сейчас неожиданно оказалось, что больная мать важнее прослушивания и судьбы нового альбома. Берлинского альбома. Его мечты, которая постепенно наполнялась плотью и кровью все в той же квартире, где он распевался, зубрил теорию, готовил и трахал мисс Кларк.
После трех пополудни Иван снова вызвал такси и отправился забирать Милу из клиники. Завез ее домой, накормил остатками сырников и в очередной раз повторил инструкции Тае. Мать показалась ему неожиданно притихшей после утреннего недоскандала. Даже словно бы оробевшей. Видимо, их разговор дал ей некоторую пищу для размышлений. Она переспрашивала у него раз за разом, когда сможет приехать в Киев. Уточняла насчет назначенных препаратов, как если бы всерьез собиралась лечиться. И даже благодарила за помощь. Это было странно и непривычно. В ней будто бы жили два разных человек с двух разных полюсов земли. Но вместе с тем, Иван отдавал себе отчет, что сейчас она едва ли настоящая. Наступил всего лишь период затишья. Такое бывало и с отцом, когда мать бросала пить и становилась шелковой после очередной вспышки.
Напоследок он получил неожиданное приглашение остаться ночевать, от которого отказался.
Их разделяли два лестничных пролета и двадцать четыре ступеньки. Тысячи метров между небом и землей и его койка на станции скорой помощи. Чужие жизни и чужие смерти. Их разделяло прошлое, у них не могло быть будущего. Только настоящее, по истечении которого им придется уйти — каждому в свою сторону. Но всякий уход может оказаться лишь уходом на второй круг. Стоит только принять решение. В тексте есть: очень откровенно, сложные отношения, сильная героиня.
Аннотация к книге "Роман о дружбе по любви" #3 Имена Жизнь Сани Григорьевой мало чем отличалась бы от жизни тысяч других девушек. Если бы не древний «Мерседес», два гнома, Медведь и старый друг. Впрочем, совсем не старый и не совсем друг. И потому многое можно изменить, когда наступает подходящее для перемен время. Иногда нужно лишь подождать.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Вместо планируемой свадьбы Герман расстался с невестой. Вместо Цюриха отправился в Черниговскую область. Вместо сувенира из отпуска привез фиктивную жену. Отныне многое у Германа и Даши почти понарошку.
Влюбиться в бывшего парня старшей сестры? Проблема! А если этот парень еще и подлец, который бросил ее в беде, то проблема достигает повышенного уровня взрывоопасности. Но проблем Оля Надёжкина не боится, точно зная, что от подлецов лучше держаться подальше. Вот только как держаться, если они работают вместе, и он, похоже, всерьез намерен затащить ее в постель?
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».
Иногда вы достигаете точки, за которой так дальше не может продолжаться, иначе говоря, точки невозврата. В тот день, когда я увидела, как мой муж убивает женщину, беременную его ребенком, я не просто достигла этой точки. Я взорвалась как магазин, полный этих точек, выпущенных пулями из ствола автоматического АК-47. Буквально. Я больше не его американская принцесса, не его рабыня. Теперь я убийца, скрывающаяся от преследования. Меня звали Брайли Картер Оливейра, и такой была моя история. Это рассказ о женщине, которая вырвалась на свободу, начала все заново и научилась снова доверять мужчине, добровольно подчиняясь. 18+ Переведено для группы https://vk.com/bellaurora_pepperwinters.
Ее смутное прошлое не тревожило меня. Я никогда не съеживался от ее душераздирающих шрамов, и демоны, которые ее преследовали, делали меня только сильнее. Но в тот день, когда Блейк Мартин украли у меня, я был до смерти напуган. Я был готов сделать что угодно, чтобы вернуть ее. Но и не подозревал, что это будет стоить мне жизни. Меня зовут Мэдден Декер, и это моя история. +18 (в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера) Переведено для группы https://vk.com/bellaurora_pepperwinters.
Аннотация к книге "Воскресный роман" #4 Имена Воскресенье. День выходной по календарю. День свиданий от безысхода. День Армагеддона в отдельно взятой писательской жизни. Что день воскресный нам готовит? P.S. Идея этой части серии родилась давно. А материализовалась неожиданно: под чашку кофе при случайно-принудительном стечении обстоятельств. Мы декорировали ее деталями и принесли вам.
Ровена едет учиться в колледж, где есть свои способы посвящения в студенты. Двое парней полностью контролируют ситуацию, но это не может длиться вечно, тем более одна девушка намеревается разрушить все, что было привычным для Редмонда и Хейла. С кем может оказаться Ровена, если оба парня ведут борьбу?.. Содержит нецензурную брань.
Приключения Марго и её друзей продолжаются. На этот раз ведьме предстоит встреча с кровожадными вампирами, которые приметили большие планы на маленький Салли Хилл. Девушка столкнётся ещё с множеством семейных тайн, секретами и конечно же с любовными драмами. Сможет ли Марго преодолеть трудности своей жизни и вновь спасти Салли Хилл от зла, живущего здесь с 1692 года? Встречайте вторую часть истории о приключениях юных друзей, готовых пожертвовать всем ради защиты своего дома.
Она внезапно появилась, ошеломила, увлекла. Влюбила. Потому что имя ей – огонь. О такой любовнице мечтает каждый мужчина. Только не каждый может такую выдержать. Она коварна. Она способна играть со смертью. Ложь – ее стихия!… Этот роман – почти документальная повесть, которая в своей основной части протекала в Ватсапе… Потребовалось лишь немного подредактировать записи. Содержит нецензурную брань.