Пошлый, как лебедь - [4]
Мужчин это возбуждает, женщин — не очень. Их оскорбляет, что республиканцы решили, будто дамы будут голосовать за любого кандидата в юбке. Только антисемиты думают, что евреи всегда выбирают евреев. Всякое ущемленное меньшинство не любит, когда его выделяют по одному признаку, тем более половому: выборы — не баня.
Впрочем, у Сары Пэйлин кроме женских есть и политические достоинства: она управляет Аляской. Хотя губернатором Пэйлин стала меньше двух лет назад, ее опыт все равно богаче, чем у сенатора-новичка Барака Обамы. Его послужной список еще короче. Главное в нем — участие в президентской кампании. Он втянул в политику и тех, кто ее презирал — по молодости, глупости или из принципа.
Слушая его речи, я не могу отделаться от впечатления, что попал на проповедь. Мерный синтаксис, тягучая мелодичность, нарастающее, как волны, приближающиеся к берегу, волнение, разрядка экстаза и легкое пробуждение от пережитого морока. Лучший оратор своего поколения, Обама вернул американской демократии красноречие: его риторика усыпляет бдительность и поднимает толпу. Обама — блестящий кандидат в президенты, но это еще не значит, что из него получится хороший президент. За Маккейна голосует опыт, за Обаму — надежда. Другими словами, на этих выборах будущее соревнуется с прошлым — чего бы это ни стоило настоящему.
21.09.2008
Все, что Обама знает, Маккейн уже забыл
Теледебаты скажут о кандидатах больше, чем они сами о себе
Маккейн реагирует на соперника всеми фибрами души и мышцами тела
Экономика не является точной наукой.Это ясно уже потому, что экономисты грубо и резко противоречатдруг другу. С арифметикой такого небывает. Но если в ученом мире споры решают цифры и доказательства, то в экономическом - слухи, власть и психология.
Деньги, как утверждал в своей натурфило-софии Бродский, - пятая стихия. И управлять ею так же сложно, как остальными четырьмя, только еще труднее. Ведь тут мы имеем дело с нервной фантазией, опасным предрассудком, бестелесной абстракцией. Разве может нормальный человек представить себе те полтора триллиона долларов, которые потеряла американская биржа в этот понедельник? Или тем более внятно объяснить, куда они делись, откуда взялись, а главное - когда вернутся. Все, кто пытался мне это объяснить, так кричали друг на друга, что я выключил звук в телевизоре. Именно так - внемую - знатоки советуют следить за президентскими дебатами. Всю по-настоящему важную информацию человек выдает нам невольно, не открывая рта. Язык пытается отвлечь нас от правды, но жест, поза, гримаса выдают подноготную. Во всяком случае, с тех пор, как появился телевизор. Если бы его придумали раньше, чем радио, утверждал Маршалл Мак-Люэн, мир бы не знал Ленина и Гитлера. Дело в том, что, по его терминологии, телевизор -холодная медия, он не терпит идеологических скандалов. Опытный политик ведет себя в студии, как труп в морге. Он не позволяет себе впадать в раж, зная, что экран предательски преувеличивает эмоции, выдавая темперамент за истерику и шепот - за крик.
С физиогномической точки зрения на дебатах Маккейн проигрывает в сдержанности.Обама невозмутим и спокоен, может быть - чересчур. Он бесстрастно пережидает атаки и слишком педантично на них отвечает - не торопясь, сухо, вдаваясь в подробности, будто с кафедры.
Зато Маккейн реагирует на соперника всеми фибрами души и мышцами тела. Слушая Обаму, он недоверчиво ухмыляется, возводит глаза к потолку, разводит руками от удивления и передергивает плечами от неудовольствия. Пританцовывая от нетерпения, Маккейн ждет своей очереди врезаться в склоку с таким азартом, что посторонним становится неловко следить за этой пляской гнева и пристрастия. Хуже, что Маккейн, что уже все заметили, никак не может себя заставить посмотреть в глаза Обаме. Из этого следует, что Маккейну больше бы подошел взрослый противник - сверстник и ветеран, вроде Джона Керри.
Вынужденный терпеть того соперника,которого ему выбрали демократы, Маккейн каждую фразу начинает, как наш эмигрант в разговоре с американцами, - словами: «You don't understand». Обама, говорит Маккейн, не понимает, как и кем делается политика, что такое мир и зачем война, чего хочет средний американец и кого ему нужно слушаться. В ответ Барак Обама говорит что положено. Приводит цифры, цитаты, прогнозы. Но диалог не получается, турнир выходит вымученным, как дуэль, в которой противникам вручили заведомо разное оружие. Маккейну стыдно спорить с Обамой, как учителю с бывшим учеником, пусть и ставшим теперь профессором. Все, что Обама знает, Маккейн уже забыл. Один живет заемным умом, другой - своим прошлым. У них нет ничего общего, включая страну, за право управлять которой они бьются на глазах публики.
Америка Маккейна бесспорно лучше уже потому, что она напоминает ту, что я видел в Диснейленде: в ней чисто и светло. Зло - частный случай, недоразумение. Оно - всегда снаружи. Чтобы победить его, добру нужно объединиться. Буш придумал «ось зла»,Маккейн - клуб стран-джентльменов, вроде Франции и Англии. Сообщество развитых и либеральных демократий, обещает он, разделит с Америкой груз тех полицейских обязанностей, который Розанов с полным основанием называл священными.
