Пощечина - [51]
Лайза, дремавшая на ее подушке, негодующе замяукала, недовольная тем, что ее потревожили. Прости, девочка, прошептала Конни, почесав кошку под мордочкой. Она услышала поскребыванье в дверь и стала ждать. Барт лапой толкнул дверь, протиснулся в щель и, быстро пробежав по ковру, запрыгнул к ней в постель. Она приподняла одеяло, освобождая для него место. Кот устроился рядышком. Лайза перепрыгнула с подушки на туалетный столик. Конни услышала, как ее питомица лакает воду из стакана. Барт свернулся клубочком и заурчал.
Она пыталась думать о школьных занятиях, о фильме, что посмотрела в кинотеатре. Актер, игравший в нем, напоминал ей отца. Может, именно так выглядел бы ее отец, если б не умер, если б дожил до пятидесяти лет, растолстел, возможно, отрастил бороду. Увы, Гектор не шел из головы. Барт зарылся глубже под одеяло. Она чувствовала, как он урчит, дышит, ощущала тепло его тельца у своего живота. Телевизор в гостиной работал едва слышно. Она закрыла глаза и предалась фантазиям.
Она в доме «Большого брата». Это первая серия нового сезона, дом заселен участниками реалити-шоу, полюбившимися ей по предыдущим сериям. Она сидит на одном краю дивана, Гектор — на другом. Она выглядит старше и стройнее. Гектору всего двадцать пять. Большой брат говорит, объясняет правила поведения в доме. Другие участники взволнованы, возбужденно галдят, перебивают, вопят. Они с Гектором молчат, постоянно поглядывают друг на друга. Камеры ловят их взгляды, и все понимают, что происходит. Гектор подмигивает, она краснеет. Кот урчит. Она заснула.
— Джордан устраивает вечеринку. Вас приглашает.
— Когда?
— В субботу вечером. Пойдете?
В среду на последнем уроке им полагалось заниматься в библиотеке, но, как обычно, вместе с Тиной и Дженной она вместо библиотеки отправилась в бар «Джус» на Хай-стрит. Конни отхлебнула из бокала арбузный напиток с имбирем и глянула в окно. Погода была отвратительная, стоял один из тех мельбурнских деньков, что напоминали ей о свирепости лондонского климата. Утром она надела юбку, и целый день ветер кусал ее ноги. Она поежилась.
— Эй, я спрашиваю: пойдешь? — Голос у Дженны был негодующий. Она сердито хмурилась, глядя на Конни.
Конни извинилась и включилась в разговор:
— Может быть.
— Хорошо. А ты?
Тина лениво кивнула.
Черт. Конни вспомнила, что она только что пообещала Ричи сходить с ним в субботу в кино.
— А Рича он пригласил?
— Откуда я знаю? Я к нему в секретари не нанималась.
Кони с Тиной, вскинув брови, удивленно переглянулись.
Тина откинулась на спинку стула:
— Эй, подружка, остынь. Тебе просто задали вопрос.
К их ужасу, Дженна разразилась слезами. Тина, пристыженная, обвела взглядом кафе, потом обняла подругу. Конни играла с соломинкой. Всхлипы Дженны постепенно стихли, она шмыгнула носом, взяла со стола салфетку и высморкалась.
— Простите, — прошептала она. — Я такая дура.
Она тяжело вздохнула, и Конни показалось, что Дженна вот-вот опять расплачется. Она схватила подругу за руку, стиснула ее ладонь.
— Что случилось?
— Вчера вечером я занималась сексом с Джорданом.
Тина закатила глаза и убрала руку с плеч подруги:
— Ну и чего ты плачешь? Ты ведь давно хотела с ним переспать.
— Это был секс из жалости. — Дженна высыпала содержимое пакетика с сахаром на стол и стала пропускать крупицы через пальцы. Тина в замешательстве посмотрела на Конни. Та пожала плечами:
— Как это?
Секс из жалости — это когда нормальный парень дает тебе пососать или сношает тебя в задницу из жалости, зная, что ты любишь его. Так однажды, она слышала, сказал ее отец. Или, может, ей приснилось, что он так сказал? Или она считает, что он мог бы так сказать?
Дженна, продолжая играть с сахаром, не ответила Тине.
— Дженна, что, черт возьми, ты имеешь в виду?
— У тебя есть сигарета?
Тина мотнула головой.
— Блин, я хочу курить. Сколько у нас денег?
Девочки проверили свои карманы. После того, как они расплатятся за соки, у них останется на троих пять долларов тридцать центов.
