Пощечина - [13]

— Отец сказал, мясо готово. Можно приниматься за еду.

В гостиной мальчики, растянувшись кто на диване, кто на полу, смотрели DVD-фильм. «Человек-паук». Гектор не знал, как удалось усмирить их гнев, но предположил, что, вероятно, Айша постаралась.

— Выключайте, — велел он. — Пора есть.

Мальчики повиновались. Неожиданно сознание Гектора зафиксировало смену музыкального ритма, чувственные переборы бас-гитары. Это была мелодия из его прошлого, песня, которую последний раз он слышал много лет назад — еще до рождения детей, еще до того, как у него появилась седина в волосах и на груди. Пела Нене Черри[28]. Кто-то поставил другой компакт-диск. Наверно, Анук. Правильный выбор, подумал он.

Это было настоящее пиршество. Телячьи отбивные на гриле, сочный бифштекс из вырезки. Тушеные баклажаны с томатом и кусочками размягченного сыра «фета». Дал из черных бобов и приготовленный в духовке плов со шпинатом. Салат из свежей капусты, моркови и лука; греческий салат с маленькими круглыми помидорчиками и тонкими ломтиками «феты». Картофельный салат с кориандром, сочные королевские креветки. Гектор и не подозревал, какую бурную деятельность развили женщины на кухне. Его мать принесла пастичо[29], Айша приготовила мясо барашка в соусе карри, приправленном кардамоном, вместе они приготовили двух жареных цыплят и сбрызнутый лимонным соком жареный картофель. В числе других блюд были цацики[30] и луковаый чатни[31], ароматная розовая тарамосолата[32] и жаренный на гриле красный перец с очищенной шкуркой, залитый оливковым маслом в смеси с выдержанным виноградным уксусом[33]. Гости выстроились в очередь за тарелками и столовыми приборами, дети сидели за журнальным столиком. Разговоры стихли, все увлеченно ели и пили, время от времени расхваливая кулинарные способности его жены и матери.

Гектор лениво пробовал каждое блюдо, но вкуса не чувствовал. Амфетамин все еще «гудел» в его организме, и все, что он ни клал в рот, на вкус казалось сухим и пресным. Но он был горд за свою жену: она постаралась на славу. Он услышал, как хлопнула дверца машины, и нетерпеливо вскинул голову, по шагам пытаясь определить количество прибывших гостей. Потом вскочил на ноги и поспешил открыть дверь, ведущую на веранду. Таша чмокнула его в щеку. Между Конни и ее тетей было мало сходства. Таша была маленькая, коренастая, с темными прямыми волосами. На Конни был балахонистый синий свитер, скрывавший почти всю ее фигуру. Гектор шагнул к ней, собираясь поцеловать ее в знак приветствия, но она отпрянула, налетев на шедшего за ней стеснительного подростка. Поначалу Гектор не узнал мальчика, но потом сообразил, что это сын Трейси, санитарки из ветеринарной клиники Айши. Прыщавый, он был само воплощение робости и застенчивости, его глаза прятались под козырьком надвинутой низко на лоб сине-красной бейсболки. Гектор машинально пожал мальчику руку, а сам не сводил глаз с Конни. Она тоже смотрела на него. В ее взгляде читался вызов, отчего его бросило в жар.

Он повел прибывших на кухню.

— Здесь горы еды, — сказал он. — Так, давайте положу вам чего-нибудь.

— Они сами себе положат, а ты организуй напитки. — Айша по очереди поцеловала всех троих.

Подросток густо покраснел, прыщи на его лице стали пунцовыми.

— Где твоя мама, Ричи?

— Трейс не смогла приехать, — ответила за мальчика Таша. — У нее гостит сестра из Аделаиды.

— Так я же сказала Трейси, чтоб приезжала вместе с ней. Еды и напитков здесь больше чем достаточно. Родители Гектора уж постарались.

Ричи пробормотал что-то почти беззвучно, и наступило неловкое молчание. Прокашлявшись, он начал опять. Короткими предложениями. Смущенно. Скороговоркой.

— Она только на одну ночь. Потом к друзьям, в Лейкс-Энтранс. Только на одну ночь. Им с мамой надо поговорить.

Айшу позабавили его почти бессвязные объяснения, но она, не показывая, что ей смешно, ласково улыбнулась мальчику, и тот неожиданно просиял, глядя на нее.

— Ну, я рада, что вы здесь. — Айша повернулась к Гектору: — Так что у нас с напитками?

Ричи выбрал фруктовый сок, Конни смущенно попросила пиво. Гектор глянул на тетю девушки, но Таша, казалось, не обратила внимания на слова племянницы. Он вновь посмотрел на Конни. В ее натянутой улыбке сквозило разочарование. Гектор понял, что допустил ошибку, пытаясь заручиться соизволением ее тети.

Взглядом он следил за Конни. Наблюдал, как она накладывает еду на тарелку, как едва заметно сокращаются мышцы ее горла, когда она потягивает пиво. Она ела изящно, медленно, но с видимым наслаждением, получая удовольствие от вкусной еды. Небрежным движением вытерла рот, даже не заботясь о том, что на нее, возможно, кто-то смотрит. Ричи ел со смаком, через несколько минут его губы и подбородок блестели от жира. Внезапно в Гекторе проснулась ревность. Конни и Ричи перебрались в глубину сада и теперь сидели на бордюре из серо-голубого камня, выложенного по краю огорода. Они ели и пили в молчании, под большим фиговым деревом. Ревность угасла так же быстро, как и вспыхнула. Сын санитарки ему ничем не угрожал. Тот все еще находился в тисках смятения, свойственного отрочеству; это проявлялось во всем, что он делал. Мальчик был светленький, как и его мать, с веснушчатой кожей. Настанет день, и он превратится в замечательно красивого мужчину. У него тонкие выразительные черты, широкие скулы и обаятельные добрые глаза. Но бедняга пока еще не догадывался о своих перспективах. Гектор сунул в рот сигарету. Ари тоже курил. И тоже лишь ковырялся в еде. Да и Линна ела без аппетита. Гектор улыбнулся ей, она виновато поморщилась.