Поручик Ржевский, или Любовь по-гусарски - [36]

   - Француз?! - воскликнул ротмистр, целясь в Ржевского из сапога. - Русских з-забижать?! Не п-позволю! Я тебе покажу парлэ ву франсэ. Пуф! Пуф! - шлепнул губами Лейкин, потом с досадой посмотрел на сапог. - Не стреляет... А ладно, и так сойдет. По ко-о-ням! В ата-а-ку!

   Пробежав мимо оторопевших мужиков, Лейкин замахнулся на Ржевского сапогом. Трактирщик зажмурился.

   Поручик проткнул сапог саблей и заключил ротмистра в объятия.

   - Победа, Семен Петрович! Француз бежал.

   - Бежал? - с сомнением повторил Лейкин, вглядываясь в расплывающиеся у него перед глазами черты. - А вы кто такой?

   - Поручик Ржевский.

   - Парлэ ву франсэ?

   - Уи.

   - Этву марье?

   - Жё сюи сэлибатэр.

   - Авэ ву дэ занфан?

   - Уи.

   - Бьен. Комбьен?

   - А черт их знает.

   - Бон идэ! Парлэ ву рюс?

   - А как же.

   - Вы - Ржевский, - заключил Лейкин. - Я вас узнал. - Он с удивлением взглянул на то, что продолжал крепко сжимать в руке. - Зачем вы зарезали мой сапог?

   - Это не ваш сапог, а трактирщика.

   Ротмистр брезгливо запустил сапогом в Луку Фомича.

   - Свинья. Сапогами офицеров кормишь?! - Лейкин повис на Ржевском. - Пойдемте отсюда, поручик. В подобных местах меня всегда тошнит.

   Он сделал попытку взобраться на подоконник, но Ржевский его не пустил.

   - Куда вы без парашюта, господин ротмистр? Расшибетесь.

   - Нельзя, значит, нельзя, - флегматично рассудил Лейкин.

   И они вышли через дверь.

  

   Глава 15

   Пьяный винегрет

  

   Темнело. Летнее солнце садилось медленно и неохотно. Поручик Ржевский вез ротмистра Лейкина на своем коне из трактира домой, к Клавдии Васильевне. Сидевший сзади Лейкин мотался всем телом, держась обеими руками за поручика.

   - Скажите, поручик, - промямлил он, - почему я сижу у вас за спиной?

   - А вы хотели бы идти пешком? - сказал Ржевский, не повернув головы.

   Вопрос сбил Лейкина с толку.

   - Но пешком я не доеду, - с пьяной обидой заметил он. - Зачем вы меня гоните с лошади?

   - Никто вас не гонит.

   - Я не хочу торчать у вас за спиной, поручик! Как старший по званию, я должен быть всегда впереди. Я требую. Да-с! Пусть меня убьют. Я хочу заслонить вас своей грудью. Она у меня, к-конечно, не такая, как у Клавдии Васильевны, но все же... Ржевский, пустите, мне за вами ничего не видно!

   - Не вертитесь, господин ротмистр, упадете.

   - Из-за о-о-острова-а на стрежень, - дурным голосом запел Лейкин. - На просто-о-ор речно-ой волны-ы...

   Не допев первого куплета, он сразу перешел на окончание. На словах "И за борт ее бросает" он попытался спихнуть Ржевского с седла, на что тот молча дал ему понюхать свой кулак, и Лейкин затих.

   Но ненадолго.

   И заныл, тычась носом в спину поручика:

   - Пропустите меня вперед, господа, я с ребенком...

   - А где ребенок?

  - Ребенок, это вы, поручик! Ха-ха...

   - Простите за сентиментальный вопрос, господин ротмистр, - сказал Ржевский. - Вы сегодня сколько выпили?

   - Не помню, - честно признался ротмистр. - Со счета сбился... Хотя вру, я и не считал. На кой хрен мне считать? Я же не казначей.

   - Вот когда вспомните, тогда местами и поменяемся.

   Лейкин глубоко задумался.

   - Послушайте, поручик, - сказал он немного погодя, - а сколько граммов в литре водки?

   - Ровно столько, чтобы свалить наповал лошадь.

   - А я вот, представьте, сижу! - похвастался ротмистр.

   Поручик взглянул на него через плечо.

   - Хорошо сидим, Семен Петрович. Вы только мне в затылок не дышите, сделайте одолжение.

   - Да я вообще могу не дышать.

   Лейкин надул щеки. Некоторое время они ехали молча, потом, выпустив из рук ментик поручика, ротмистр стал медленно падать с лошади. Если бы Ржевский вовремя не ухватил его за плечо, он точно бы грохнулся головой об землю.

   - Не дышать я все-таки не могу, - печально признался Лейкин.

   - Я слышал, где-то в Африке есть жаба, которая всю жизнь дышит через centre de gravite.

   - Через что? - раздраженно переспросил Лейкин. - Через какой-такой центр гравитации? Скажите по-русски.

   - Через сраку.

   - А! Теперь понял. Что ж тут мудреного? Подумаешь, какая-то жаба! И я сейчас попробую...

   - Лучше не надо, - поспешно возразил поручик. - Мы уже приехали.

   - Куда?

   - К Клавдии Васильевне.

   - Она меня не примет. Я ее за один день пять раз дурой обозвал.

   - Ничего, что-нибудь придумаем. Только вы, господин ротмистр, мне поддакивайте, что бы я ни говорил.

   - Угу.

   - И лицо сделайте страдальческое.

   - Как это?

   - Представьте, что вы лимон жуете.

   - Я этот ваш л-лимон в глаза никогда не видел.

   - Тогда представьте, что вам очень хочется, а Клавдия Васильевна не дает.

   Лейкин скорчил мину.

   - Так годится, поручик?

   - Что надо!

   Ржевский направил коня к окну. Оставаясь в седле, забарабанил по стеклу пальцами. Из глубины комнаты вышла женщина в ночной рубашке с наброшенной на плечи шалью.

   - Чего вам? - проворчала она, открывая окно.

   - Примите раненого, Клавдия Васильевна, - проникновенно сказал Ржевский.

   - Господи, какого раненого?

   - Вот этого. - Он обернулся к Лейкину и шепнул ему на ухо: - Перелезайте через подоконник. - Потом снова обратился к женщине. - Помогите же, помогите...