Поручик Ржевский, или Любовь по-гусарски - [10]

   Александр крепче сдавил пальцами локоть своего спутника.

   - Поручик, я хотела бы возбудить в вас некоторые воспоминания.

   - Ай! - вскрикнул Ржевский, вырвав руку.

   - Что с вами?

   - Вы мне на нерв надавили, государыня.

   Переждав, царь опять взял его под руку.

   - Не увиливайте, поручик. Неужели нам с вами нечего вспомнить?

   - О чем?

   - О многом.

   Царь толкнул двери, и они с поручиком оказались в просторной темной комнате.

   Александр зажег ночник.

   - Как вам моя спальня?

   Ржевский с интересом осмотрелся. В подобных местах он всегда чувствовал себя как рыба в воде. Огромная высокая постель, несомненно набитая отборной периной, привела его в восторг.

   - Хороша! - вырвалось у него.

   - Соскучились по пуховой перине?

   - На царской, признаться, лежать не приходилось.

   "Продолжает Ваньку валять, - подумал Александр, закрыв дверь на ключ. - Ничего, сейчас он у меня расколется".

   Он положил поручику на плечо свою руку в узорной белой перчатке.

   - Давайте выпьем!

   Они чокнулись бутылками. Царь начал вторую бутылку шампанского. Ржевский принялся за портвейн.

   - Оставив ложный стыд, - сказал царь, слегка покачнувшись. - К чему притворяться? Мы здесь одни, нам никто не помешает.

  

   Глава 10

   Скверный анекдот

  

   - Скажите отк-кровенно, вы... л-любите меня? - спросил царь.

   Поручик рухнул на колени. После всего выпитого ему это было несложно сделать.

   - Ваше величество! - заплетающимся языком пылко заговорил он. - Как преданный слуга ваш, как офицер и мужчина люблю в лице вашем свое Отечество и все семейство Романовых.

   - Бред! - скривился Александр. - Почему вы должны любить кого-то в моем лице? Вам мало моего лица? Или же вам мало любить в моем лице меня самого?.. то есть меня саму?

   Поручик преданно смотрел на царицу, ничего не отвечая.

   Александр топнул ногой.

   - Встаньте, поручик. Вы нагуляли мне ребенка, а теперь хотите сказать, что сделали это из патриотических чувств?

   - Позвольте уточнить, государыня, - с некоторой дерзостью проговорил Ржевский, подымаясь с колен, - какого пола был младенец?

   - Девочка. Я вам уже говорил... ла.

   - Ах де-э-вочка...

   Поручик выпятил грудь, презрительно вздернув подбородок.

   - Я рррожаю только гусаров, ваше величество. Наивысшей своей задачею я считаю пополнение доблестных рядов российской кавалерии. И положил на это дело немало своего пота и крови. Но чтоб от меня родилась девчонка?? Сквернее я не слышал анекдота. Да-с! Увольте-с!

   Громкий голос поручика, его яростно горящие глаза, гневно шевелящиеся усы произвели на императора сильное впечатление. Он невольно отступил к стене, закрыв задом дырку, в которую сейчас из смежной комнаты подглядывал Акакий Филиппыч.

   Тайный советник не долго думая сунул в отверстие булавку.

   - Ой! - воскликнул царь, схватившись обеими руками за ягодицу.

   - Что такое? - покачнулся Ржевский, смиряя гнев на милость.

   - В зад кольнуло что-то.

   - Да ну?! - широко заулыбался поручик, заходя царю в тыл. - Дайте-ка взглянуть, государыня. Может, это оса?

   - Что вы собираетесь делать? - взвизгнул самодержец, завертевшись на месте.

   - Я высосу жало!

   - Уже прошло, уже прошло! - завопил царь, чувствуя, что у него начинает кружиться голова.

   - Нет уж, позвольте, ваше величество...

   Подобно тому, как взявшую разгон гончую невозможно сбить со следа, так и все попытки царя усмирить пыл Ржевского оказались тщетны.

   Мимоходом загасив ночник, поручик подхватил мнимую царицу на руки и понес к постели.

   "Была не была, - думал Ржевский, подогреваемый хмелем. - Или грудь в орденах, или голова в кустах!"

   Сидевший в соседней комнате Акакий Филиппыч обомлел от такого поворота событий. Из-за наступившей в царицыной почивальне полной темноты, ему ничего не было видно. Но вместо того, чтобы поспешить на выручку царю, он прижался ухом к стене, боясь по давней шпиковской привычке пропустить хотя бы слово из криков, доносившихся сейчас с той стороны.

   А крики эти были ужасны.

   - Поручик, вы с ума сошли! - вопил царь, елозя на постели.

   - С ума тот спрыгнет, кто вас полюбит, - говорил Ржевский, гладя по нему руками.

   - Кто дал вам право...

   - Моя любовь. Нет, дайте локоть.

   - Как вы смеете!

   - Смею. Ты ведь этого хотела?

   - Что это вы мне тыкаете?!

   - Ничего я тебе не тыкаю, я еще штанов не снял.

   - Перестаньте обращаться со мной на "ты"!

   - Вот вы о чем... Сами же говорили, что императрица такая же баба, как и все.

   - Мало ли что я говорил... ла. Уберите руки! Пустите же меня!

   - Отпущу, но прежде...

   - Осторожнее! Порвете.

   - Ха! Тоже мне нашлась девица.

   - Я говорю, платье порвете.

   - Все равно оно казенное. Сапоги, может, сами снимите, ваше величество? Или вам так удобнее?

   - Ну, поручик, я вас умоляю. Ну не надо!

   - Да вы, Елизавета Алексеевна, не волнуйтесь. Положитесь на меня.

   - Сволочь! Не хочу я на вас ложиться... Эй, кто-нибудь!

   - Не кричите мне в ухо.

   - Имейте в виду, Ржевский, я вас повешу.

   - Дайте введу, а там - хоть потоп!

   - Я кусаться буду.