Портреты - [18]

Машина неслась вперед, и ветер трепал мои волосы. Я смотрела на резко очерченный красивый профиль Макса. Он уверенно держал руль и сосредоточенно следил за дорогой. Я откинулась на подголовник, закрыла глаза, и передо мной замелькали события, произошедшие с того дня, когда я впервые его увидела. «Друзья, – как он сказал, так и получилось, добрые друзья, – подумала я. – А в общем-то он славный, мне с ним хорошо».

И все же, чем лучше я узнавала этого человека, тем большей загадкой он для меня становился. Дело было не в том, что он от меня что-то скрывал. Когда я просила его рассказать о себе, он отвечал честно и прямо, но был все же скорее немногословен. Я чувствовала, что он умалчивает о чем-то важном, и не знала, как спросить. Для меня оставалось загадкой, отчего он часто бывает тревожен, задумчив или ни с того ни с сего становится язвительным. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что то, что я принимала в нем за цинизм, было глубокой, незаживающей раной, слишком плохо затянувшейся, чтобы можно было разглядывать ее при ярком свете. Макс был чувствителен и многое воспринимал слишком остро, а потому предпочитал прятать голову в песок, как большинство смертных. Но я тогда этого не понимала. Тогда я еще очень многого не понимала.

Я почувствовала, что машина замедляет ход, и, открыв глаза, обнаружила, что мы поворачиваем на узкую проселочную дорогу. Нас заливал солнечный свет, пробивавшийся сквозь верхушки деревьев, а зелень живых изгородей, мелькавших мимо нас, подчеркивала великолепную желтизну полей, расцвеченных посевами рапса. Макс покосился на меня.

– Вы спали? Мы уже почти приехали.

Он кивнул в сторону холма, который высился над блестящей поверхностью воды, испещренной маленькими белыми гребешками. На вершине холма стоял дом, при виде которого у меня захватило дух. Он был построен из желтовато-коричневого камня в виде длинного прямоугольника, И Я не сразу заметила, что два более низких крыла тянулись от заднего фасада прямо к океану. В длинных рядах окон отражались лучи садящегося солнца, отчего создавалось впечатление, что дом светится изнутри.

– Макс! – воскликнула я, – так это и есть Холкрофт? Какая красота!

– Вам нравится? – радостно спросил он, въезжая в кованые железные ворота и без труда поднимаясь на холм. Мы сделали два не слишком крутых поворота и оказались на подъездной дорожке между большой лужайкой и гладким как стекло прудом.

– Слушайте, почему вы не предупредили меня, что мы едем осматривать исторический памятник? Не хотели выдавать секрета?

– Разве? По-моему, я был довольно откровенен.

Остановив машину, Макс легко выскочил из нее.

Мы подошли к главному входу, перед которым с обеих сторон были большие клумбы с многолетними цветами, правда немного заглушенными сорной травой. Заметив, что я обратила на них внимание, Макс застенчиво улыбнулся и произнес:

– Садовник перед вами.

– Ох, Макс, вот уж не подумала бы! Меньше всего вы похожи на садовника.

– По-моему, цветы тоже так считают. Я обожаю это занятие, хотя бываю здесь слишком редко, чтобы как следует за ними ухаживать.

– Неважно, здесь... – я не договорила, потому что дверь неожиданно распахнулась, и нам навстречу вышел человек такой же темноволосый, как Макс, и примерно того же возраста. То, что они родственники, не вызывало сомнений. Значит, перед нами был Роберт. Он сделал несколько шагов нам навстречу. Походка у него была такая же стремительная, как и у Макса, но в нем не ощущалась характерная для первого легкость. Напряжение, с которым он держался, плохо сочеталось с небрежно брошенными словами:

– Макс, ну наконец-то.

– Вот и мы, – ответил Макс без особой теплоты. – Это Клэр Вентворт. Клэр – мой двоюродный брат, Роберт.

– Здравствуйте. – Роберт пожал мне руку, но был рассеян и обращался по-прежнему к Максу. – Привет, входите побыстрей. Дед давно ждет.

– Как он? – с тревогой спросил Макс. – В общем-то ничего, немного беспокоился, как вы доедете.

Я снова ощутила в его тоне настороженность. Было ясно, что эти двое не особеннопривязаны к друг другу.

– В таком случае, не будем больше заставлять его ждать. – Макс взял меня под руку, и мы вошли в дом.

Широкая лестница, ведущая на второй этаж, прямо из холла, отделанного на манер шахматной доски квадратами мрамора, заканчивалась большой площадкой, рядом с которой находился небольшой лифт. Направо от входа стояли старинные часы с инкрустацией и позолоченным циферблатом, и вообще повсюду было много старинных вещей, как мне показалось, в основном итальянского происхождения. Все это я успела разглядеть за те несколько мгновений, что мы шли через холл в гостиную, и с радостью подумала, что Макс наверняка покажет мне все, что здесь есть интересного.

– Они приехали, дед.

Роберт отошел в сторону, а Макс быстро пересек комнату и наклонился, чтобы поцеловать старика, сидевшего в инвалидном кресле с накрытыми пледом коленями. Выглядел он изможденным и дряхлым, но голос у него был, как у Макса и у Роберта, глубокий и низкий, и поприветствовал он меня очень радушно.

– Клэр, милая, я ужасно рад, что вы согласились принять участие в нашем скромном семейном празднике. Как вам понравилась дорога?