Портреты и размышления - [149]

Таков выигрыш: некоторые из лучших произведений классической литературы приобретут в преображенной телевизионной форме значительно большую аудиторию, чем они имели когда-либо ранее. Однако в целом влияние радио и телевидения на печатное слово является негативным. Число читателей газет постепенно, но заметно снижается. То же относится к еженедельникам и журналам. Больше всего пострадало издание романов — с исключениями, о которых пойдет речь ниже.

Тиражи первых изданий романов, выходящих в свет в Лондоне или Нью-Йорке, невелики по советским масштабам. Многие советские писатели пришли бы в ужас, если бы им предложили такие цифры. Эти первые издания книг, которые мы называем «переплетенными», действительно хорошо переплетены, хорошо напечатаны и стоят дорого. Именно на них пишутся рецензии. А поскольку напечатать книгу становится слишком дорого, издатели не решаются рисковать.

Преуспевающие авторы по-прежнему чувствуют себя хорошо. Значительная часть их доходов поступает от последующих изданий — в бумажных обложках, которые обычно появляются через год-два. Самое известное издательство такого рода — «Пенгуин», но имеется также много других. Эти книжки в бумажных обложках дешевы — обычно они стоят на русские деньги меньше рубля, — и писатель, пользующийся популярностью, может рассчитывать, что его вещи разойдутся в миллионах экземпляров. Но это возможно лишь после того, как прием, оказанный первому изданию, гарантирует определенную долю успеха. Для молодых авторов добиться этого становится труднее с каждым днем. Говоря упрощенно, общий результат новой издательской практики сводится к тому, что уменьшаются шансы на удачу. Авторы, имеющие успех, оплачиваются так же, как прежде, или даже лучше, а те, которые успехом не пользуются, или начинающие, скорее всего, остаются за бортом.

Все это не способствует тому, чтобы человек решился стать профессиональным романистом. Разумеется, пишется много романов, но перед писателем возникла как бы невидимая преграда, мешающая полной непосредственности, непринужденности творческого процесса.

Возможно, на сознание писателей повсюду воздействуют обстоятельства, лежащие глубже, чем те, которые были упомянуты. Может быть, мир меняется слишком быстро — не в смысле социальных перемен, а в смысле тех форм повседневного бытия, в котором мы движемся и дышим. В этом отношении писатели XIX века находились в лучших условиях, чем их преемники. У меня есть на этот счет своя теория, и я вполне готов к тому, что ее встретят в штыки. Она заключается в том, что писатели-реалисты должны жить в привычной и понятной им обстановке — я имею в виду состояние определенной стабильности. Они могут и должны стремиться к другой, лучшей жизни — об этом свидетельствуют почти все крупные художественные произведения. Однако они должны без труда понимать и ту жизнь, с которой находятся в непосредственном соприкосновении.

Именно по этой причине попытки точного отображения современности представляют непреодолимые трудности для большинства авторов реалистических романов. Это удалось одному-двум крупнейшим писателям, например Достоевскому. Можно привести ряд примеров из английской и французской литературы. Диккенс делал кое-какие попытки такого рода, но без особого успеха. Действие его основных романов, как и большинства крупнейших романов писателей всего мира, разворачивается задолго до того времени, когда они написаны. В этом случае у автора есть определенная дистанция во времени. Именно так пишут теперь советские писатели о войне с Германией, которая окончилась уже 30 лет назад.

Некоторые из лучших английских романистов, получивших большую известность в последнее время, используют подобный прием. Джон Фаулз^{409}, например, чрезвычайно популярный в Англии и еще больше в Америке, обладает особым искусством создавать дистанцию между собой и своим материалом. Он — настоящий писатель, совершенно не связанный ни с какими литературными группировками. Такими же приемами овладел Дж. Фаррелл^{410}. То же можно сказать и о Сьюзн Хилл^{411} — самой многогранной и творчески одаренной из наших молодых писательниц.

Однако трудности действительно существуют, и отход от реалистического романа тоже действительно имеет место — это относится как к писателям, так и к читателям. Убедительным доказательством могут служить данные о том, что читают для своего удовольствия студенты американских и английских университетов. В мое время мы жадно поглощали реалистические романы — английские, русские, французские, американские. Совсем не то и, во всяком случае, далеко не в такой мере читают современные студенты. Население американских студенческих городков колоссально — в них живет около 10 миллионов человек. Книг в переплетах они не приобретают, но покупают те, которые издаются в бумажных обложках. Вкусы этой части читающей публики оказывают значительное влияние на издательское дело в США, и эти вкусы хорошо известны.

У молодежи теперь страсть к фантастике. Из книг, имевших бурный успех за последние годы, две написаны англичанами — Толкиеном^{412} и Адамсом