Портрет тирана - [2]

В наше время с помощью химии у человека можно вызвать искусственную потерю памяти. Правители наловчились прививать целым народам эту болезнь — другими средствами: ежедневной громовой пропагандой, фальсификацией истории, репрессиями. И вот уже общество отрекается от предков, от своего прошлого. На протяжении жизни одного поколения в общественной памяти происходят серьезные, часто необратимые сдвиги: выпадают важные события, факты, имена, целые исторические пласты. Следующее поколение входит в жизнь со стойкой амнезией, искусственно привитой, искусно поддерживаемой.

Джордж Орвелл оставил образное описание этой государственной машины фальсификации. Кое-где боятся его книги, за чтение Орвелла — тюрьма.

Почетное признание. Оно дороже самой высокой литературной премии.

В некоторых странах юные поколения вырастают без знания древней мифологии. Детей вскармливают на мифах новейшего времени, прославляющих могущество и непобедимость своего народа и божественное происхождение своего правителя. Так зарождается великодержавный шовинизм, крайний национализм. И возрождается идолопоклонство. На этой искусственной почве вырастает не поколение свободных граждан, а очередная партия пушечного мяса.

Но живо еще поколение жертв сталинщины и исполнителей его велений. Разоблачить и назвать имена палачей, доносчиков, погромщиков надо сегодня. Сейчас. Поднять из принудительного забвения всех — и пресловутых «вождей» — их прежде всего — и рядовых исполнителей.

Рассказ о погибших тоже нельзя откладывать на «потом». Дети и внуки не вправе отворачиваться от правды, ибо судьба ушедших — их собственная судьба. Они обязаны знать, кто виноват. Сегодня знать.

…Когда Никите Хрущеву предложили провести широкое расследование преступлений сталинского аппарата, выявить виновных в гибели десятков миллионов соотечественников (хотя бы это!), он ответил:

— Нет, этого делать мы не можем: повторится тридцать седьмой год. Ведь тогда все доносили на всех.

Итак, виновны все. Вину Сталина и его подручных разложили на весь народ — на живых и мертвых. Доля истины в этом есть, но лишь доля.

Кому же все-таки предъявить главный счет? Предводитель умер в почете и вновь причислен к рангу святых. А XX съезд и съезд XXII — были ли они?..

Уничтожено многое: документы, воспоминания, фотографии, стихи… Уничтожены многие: революционеры и их убийцы, высшие партсановники и маленькие секретари. Среди тех, кому всемилостивейше дозволено было умереть в собственной постели — роскошь по тем временам поистине царская — были знающие свидетели. И соучастники. Но они молчали до последнего часа — и соратники Ленина, и подручные Сталина. Смертный испуг свой они завещали детям и внукам.

Что всплыло, что всплывет?..

Люди пытаются обозреть сталинское наследство. Но оно принадлежит не только истории. Оно живет в поступках, привычках, мыслях. Незнание и молчание — тоже из сталинского наследства. Сталин культивировал темноту неведения. Он научил молчанию со светлой казенной улыбкой на лице.

Незаживающую рану молчанием не исцелить. Прошлое необходимо изучить и публично осудить. Разоблачение Сталина — акт правосудия. И оно должно свершиться прежде всего в стране Сталина.

Изданная на Западе литература о Сталине советским историкам недоступна. Мне посчастливилось ознакомиться с несколькими основными трудами, а также с мемуарной литературой. Но хотелось сообщить читателям факты неизвестные, или известные лишь ограниченному кругу. Многие факты не документированы и не поддаются проверке. Названы далеко не все имена свидетелей и участников событий, авторов рукописных воспоминаний, устных рассказов — по вполне понятным причинам.

В образе Сталина я пытался выявить его уголовную сущность, показать бандита и хулигана таким, каким он был. Меня могут потом обвинить в «очернительстве» Но разве Сталина, разве сталинщину можно очернить?

Может быть, книга перегружена кровавыми сценами безвременья. Может быть, автору не удалось сдержать чувств человека, пережившего ужасы террора. Да и объем книги пугающе велик.

Такие упреки я слышал от друзей.

Я стремился к правдивости — не только по долгу историка. В моей книге нет вымысла. Да и какая в нем надобность? А что до объема, то мне уже пришлось отказаться от многих нужных страниц: очень трудно быть кратким, когда хочешь воссоздать картину такого преступления.

Писать правду о Сталине — это долг каждого честного человека. Долг перед погибшими от его руки. Перед теми, кто пережил ночь. Перед теми, кто придет после нас.

Мой отец боролся против царизма, участвовал в Октябрьском вооруженном восстании, командовал фронтами гражданской войны. Он это делал совсем не для того, чтобы на кремлевском троне утвердился грязный уголовник. Сталин убил Владимира Антонова-Овсеенко, вместе с тысячами других революционеров. Моя мать покончила с собой в тюрьме. В тюрьме прошла моя молодость. Но поздно, обидно поздно осознал я подлинное место Сталина в истории. В нашей жизни. И осознав, ощутил потребность сказать о нем свое слово.

Я понял, я почувствовал, что молчать сегодня — это значит предавать. И решил исполнить свой человеческий долг.