Его лицо потемнело. Люси показалось, что он смущен. Он отпустил ее, и она зашагала по дороге.
— Я не хочу, чтобы ты грубила ей, — пробормотал он, догнав ее. — Моя мать не знает того, что знаю о Дэмиене я. Она верит, что твой брат сделал все, чтобы спасти Антонио, и я не хочу, чтобы ты разрушила эту иллюзию и ей снова стало больно. Ты не должна вообще упоминать о моей ссоре с твоим братом. Ни слова — ты поняла?
Он упрямо смотрел на нее, и Люси подумала, что он ничего не имел против разрушения ее иллюзий, когда она решила, что влюбилась в него, его ничто не удержало от того, чтобы ранить ее. Почему она должна поступать по-другому с его матерью?
— Хорошо, я откажу ей твердо, но вежливо и ни слова не скажу про тебя, — сказала она, добавив в голос нотку сарказма, который нисколько не задел Лоренцо.
— Хорошо. Я предлагаю тебе сказать ей, что любое напоминание о Дэмиене и Антонио так расстраивает тебя, что ты даже думать боишься о том, что тебе придется снова переживать все это. Что-то в этом роде, остальное придумай сама, женщинам отлично удается изобретать извинения. В обмен я отдам тебе долю банка в бизнесе твоей семьи. Мой юрист уже составил договор, он у меня с собой. Подпиши его, и дело с концом.
Было совершенно очевидно, что Лоренцо обожает свою мать и не хочет причинять ей боль, но с ней он тоже предпочитал все держать под контролем, как и со всеми остальными делами. Люси почти разжалобило его стремление защитить мать, хотя он был не прав по поводу Дэмиена. Однако его презрительный комментарий о женском умении лгать и предложение подкупить ее, отдав ей долю банка, убили сочувствие на корню.
— Я подумаю над твоим предложением на обратном пути, — спокойно сказала Люси.
Впрочем, внутри у нее все бушевало. Он считал себя вправе обманывать мать, и это было отвратительно, даже если он хотел сделать так, как лучше для нее. Еще хуже то, что он того же ожидал от Люси. Этот человек думал, что может купить всех и все, от секса до молчания. Люси почти отвергла его предложение, но внутренний голос, который обычно не отличался осторожностью, шепнул, что лучше согласиться — на случай, если ее план по спасению фабрики по каким-либо причинам сорвется.
Люси больше не пыталась заговорить с Лоренцо и не смотрела на него, но постоянно чувствовала на себе его взгляд, чувствовала, что с каждым шагом он все сильнее напрягается.
— Так что, Люси, ты согласна? — спросил он, останавливаясь у своей машины.
— Да. Но с одним… нет, с двумя условиями, — предупредила Люси. — Если твоя мать позвонит мне, я не стану ей лгать, но не стану рассказывать о вашей конфронтации с Дэмиеном и вежливо и мягко отклоню любые ее предложения.
Лоренцо широко улыбнулся:
— Превосходно.
Деньги еще никогда не подводили его. Он уже полез в машину за документами, но Люси еще не закончила.
— Однако что касается нашей сделки… Забудь об этом, тебе придется положиться на мое честное слово. Что же до заказа на портрет… Подожди-ка минутку.
Пока Лоренцо торопливо вылезал из машины, Люси юркнула в дом и повернула ключ в замке. Игнорируя град ударов, обрушившихся на дверь, она пробежала через галерею в свою студию и начала рыться в стопке рисунков, нашла искомое и долго смотрела на лист бумаги с печальной улыбкой на губах. Уже выходя из студии, она остановилась, подумала пару секунд, вернулась и прихватила давешний набросок Лоренцо.
Если последние двенадцать лет чему-то научили Люси, то точно не горевать над прошлым и думать, как могло бы быть. Она научилась не падать духом даже после самых страшных событий и жить дальше во что бы то ни стало. Зажав рисунок и набросок под мышкой, Люси расправила плечи и открыла дверь. Красный от гнева Лоренцо стоял на пороге, занеся кулак, чтобы снова яростно постучать.
— Я еще не закончил с тобой! — рявкнул он. — Все будет так, как я скажу, или никак вообще! Твои условия неприемлемы, а наша сделка не обсуждается!
— Тогда просто забудь о ней. Я сыта по горло тобой и твоей семьей, и мне не интересна твоя авантюра, — выпалила Люси, чувствуя, как гнев снова овладевает ею, затмевая здравый смысл, и сунула Лоренцо в руки рисунок и набросок. — Вот, возьми. Твоей матери не придется звонить мне.
Лоренцо так удивился, что взял оба листа.
— Ни они, ни ты мне больше не нужны. У меня новый партнер, и он достойный человек! — С этими словами она захлопнула дверь у него перед носом.
Лоренцо едва услышал, что она сказала. Он потрясенно смотрел на портрет своего брата — совершенно восхитительный портрет. Люси отразила все характерные особенности Антонио: черные вьющиеся волосы, сияющие глаза, открытая улыбка… Он выглядел таким живым, таким счастливым. Надо быть немного влюбленным в модель, чтобы написать такой портрет, особенно если художник общался с моделью, будучи ребенком.
Лоренцо бросил взгляд на набросок и обмер. Это была полная противоположность портрету, и на нем был изображен он, Лоренцо, — очень похоже, но карикатурно, в образе огромной черной крысы с рогами…
Вряд ли стоит показывать набросок матери, подумал Лоренцо, усмехаясь, как вдруг осознал, что она сказала ему, прежде чем закрыть дверь, и усмешка сползла с его лица, вновь уступив место клокочущей ярости. Он зло посмотрел на дом Люси. Ничего, в следующий раз он подготовится лучше. Следующий раз будет, он позаботится об этом.