Портрет миллионера - [12]

– Твой отец умирает, Леонид, даже такое бесчувственное животное, как ты, не могло ничего не чувствовать в тот вечер. Эта мерзавка увидела свой шанс и не упустила его.

– Все было совсем не так, – сердито ответил Леонид.

Нина не собиралась успокаиваться.

– Скажи мне, что ты был осторожен. Скажи мне, что ты предохранялся, и я разнесу этих газетчиков в пух и прах. Катерина завтра опубликует опровержение, и…

– Я сам.

– Скажи, что ты предохранялся. – Не услышав желаемого, Нина презрительно бросила: – Ты, идиот чертов!

Леонид закрыл глаза, стараясь не слышать Нину, отстраниться от ее криков, чтобы подумать о Милли.

Беременна.

Леонид чувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Несмотря на это чувство, несмотря на то, что он был совершенно не готов к подобным новостям, мужчина не слишком удивился. Потому что не могла та ночь кончиться просто так, для него – не могла. Каждое утро он просыпался, словно стараясь поймать мечту, собрать кусочки сна, догнать ускользающий образ, пытаясь понять, что же произошло с ними той ночью. Он был уверен – энергия, которая возникла тогда, не могла исчезнуть бесследно.

Слишком безбрежна была та ночь, чтобы закончиться ничем.

– Где же, черт возьми, Катерина? – Нина сняла телефонную трубку, но Леонид схватил ее за запястье.

– Ты уже звонила ей? Не спросив меня?

– Конечно, она же занимается нашими связями с общественностью! – безапелляционно заявила его мачеха.

– Вашими – возможно, но не моими, – взяв свой портфель, Леонид пошел к двери.

– Давай, вали. Уходи, когда твоя семья нуждается в тебе, когда, нравится тебе это или нет, ты тоже в нас нуждаешься…

– Я – в вас? – Леонид безрадостно засмеялся, даже не оглядываясь.

– Сколько времени ты планируешь потратить на поиск адвоката?

– Вызывай меня в суд. Думаешь, я с вами, потому что боюсь судебных разбирательств? Или без вас не сумею устроиться лучше? Я связался с вами, потому что, как это ни грустно, вы – моя семья, потому что без меня слова «Дом моды Коловских» звучали бы к настоящему моменту полузабытой шуткой. С меня хватит.

Нечего даже и обсуждать это с Ниной. Леониду давно все было безразлично. Пора им уже понять. Важно одно – встретиться с Милли и узнать, что за чертовщина происходит.

– Зачем нам вызывать тебя в суд? Твоя маленькая шлюшка сделает это.

Иди и не слушай, говорил он себе. Но он задержался – не больше чем на секунду, и этим мгновенно воспользовалась Нина:

– Все утекает меж пальцев. Мы сидим и смотрим, как чужие люди лезут в наши дела. Иван Коловский умирает, а его старший сын, его первенец…

Леонид бегал каждое утро. Он бегал по улицам не меньше часа, к концу пробежки уставал, становился разгоряченным и потным. Но в этот момент он покрылся холодным потом, он почти физически ощутил, как к нему присосались пиявки, как страшно бьется его сердце, как стучит в ушах кровь.

– И после всего этого, после того, как она опозорила нашу семью, разрушила бизнес, сидя там, в Лондоне, ты еще должен будешь заплатить ей, – голос мачехи звучал будто издалека.

– Мне не нужна Катерина, чтобы справиться с этим, – выговорил Леонид пересохшими губами.

– Она может помочь.

– Если она мне понадобится, я скажу.

Леонид понемногу приходил в себя. Он понимал, что прикован ко всему этому, хочет он того или нет. Сейчас он ненавидел Нину, ему неприятно было ее накрашенное лицо, хотелось дать ей пощечину. Но он не позволит ей больше мучить себя, ни секунды. Вновь обретя голос, он сказал более твердо:

– Я разберусь.

– Разберись, Леонид. И вот еще что, – Нина ткнула пальцем с длинным красным ногтем ему в грудь. – Можешь сказать этой суке, я отплачу ей и ее семье вдвойне за весь стыд и вред, который она посмеет причинить Коловским!

В офис вбежала бледная, растерянная Анника. Взглянув на Леонида, она сразу поняла, что он все знает.

– Я слышала по радио. Надо что-то делать. Телефоны трезвонят, пресса обезумела. Ее самолет скоро приземлится.

– Когда? Когда приземлится? – торопился узнать Леонид.

– Постой, Леонид. Сначала мы все обсудим, – вновь вмешалась Нина.

– Слушай внимательно, – он прямо смотрел в ненавистное ему лицо. – Я остаюсь здесь, потому что у меня нет другого выбора. Но постарайся усвоить: ты последний человек, от которого я приму совет, самый последний, который может говорить мне, как растить моего ребенка.

– Леонид, не надо, – взмолилась Анника. – Ты же знаешь, как папа переживает все, что случилось с тобой в детстве, но этого не изменить.

– Послушай свою сестру. Мы все сожалеем о прошлом, – снова вступила Нина.

Леонид уже не мог выносить все это. Ящик Пандоры приоткрылся вновь. Ему невыносимо было в очередной раз слушать ложь Нины, которую она повторяла очень часто. Леониду даже казалось иногда, что она уже сама верит в нее.

– Ты же знаешь, твоего отца убивают мысли о том, что с тобой случилось тогда… – Нина твердила свое.

– Хватит врать, Нина. Я знаю правду, – это он сказал по-русски, глядя, как бледнеет его мачеха. Наконец он сказал ей это – она-то думала, он не все знает о прошлом. И, чтобы у нее не оставалось сомнений, добавил: – Я помню то, что ты предпочла бы забыть.