Портрет дамы - [80]

Комната Грегорио и светлые меблированные апартаменты учителя, забитые книгами, бумагами, разного рода диковинами, отличались словно небо и земля. Жилье капитана было довольно аскетичным. Источником света служил один-единственный фонарь и несколько высоких узких окон, так что здесь всегда царил сумрак. Потемневшие кирпичные стены явно никогда не видели гобеленов, но были знакомы с мечами, щитами и доспехами, судя по коллекции, висящей возле широкого резного шкафа.

Он, а также упомянутые мной кровать, аккуратно заправленная коричневым шерстяным одеялом, стол и скамья являлись единственными предметами обстановки комнаты. Была еще полка на стене, на которой стояли кружка, чашка и тарелка. Все остальное, видимо, помещалось в шкафу.

Это было пристанище солдата, который нигде не задерживается надолго. Или, если бы не оружие на стенах, комната равно могла бы принадлежать и монаху.

К этому моменту он натянул чистую белую рубашку, длинный, красный с золотом камзол и привязывал к последнему черные короткие штаны. Рукава были Уже пришнурованы, и он выпустил белую ткань рубашки сквозь разрезы. Затем он повернулся ко мне.

— Дай мне письмо.

Я кивнула и вытащила из рукава кусочек кружева. Теперь, когда он был полностью одет, я чувствовала себя более уверенно. Он взял у меня платок, разрезал стежки ножом и прочел записку. На его лице появилось задумчивое выражение.

— Графиня также поручила мне сказать, что Моро объявит о помолвке этой ночью, — сказала я. — Герцог Понтальба, которого вы едете встречать — ее будущий муж. Их свадьба — часть соглашения между двумя герцогами.

— Я слышал об этом.

Он по-прежнему не отрывал взгляда от записки. Его слова подтвердили догадки Леонардо, что герцог кое-что ему рассказал. Вспомнив наш разговор на площади перед собором, я была не слишком удивлена тем, что, в отличие от расстроенной Катерины, Грегорио скорее обрадовала эта новость.

Он аккуратно сложил записку и платок и сунул их за пазуху, после чего переключил внимание на меня.

— Ты же не ожидала, что я начну обливаться слезами при этом известии, — сказал он с чуть ироничной улыбкой. — Ты знаешь, что я ждал этого дня. И теперь, когда он наступил, мы должны подумать о будущем, потому что время не ждет.

Он медленно обошел вокруг меня, словно гладкая черная пантера, готовящаяся к атаке.

— Прежде всего, возвращайся назад и скажи графине, что я согласен на ее просьбу и буду ждать ее в башне примерно за час до полуночи. По всей видимости, она желает, чтобы наше прощание было, скажем так, физического характера.

Я вспыхнула, но заставила себя кивнуть. Не уверена, заметил он это или нет, во всяком случае, он продолжил как ни в чем не бывало:

— С моей стороны было бы неучтиво отказать ей в последнем желании, разве не так? И поскольку, вероятно, Моро настоит на том, чтобы свадьба состоялась немедленно, вряд ли в дальнейшем нам представится возможность для подобной встречи.

Он остановился прямо за моей спиной, положил руки мне на плечи и прошептал на ухо:

— А сейчас, моя дорогая Дельфина, ты должна выбрать, с кем ты… с Катериной или со мной.

— Я… я не понимаю, — честно призналась я.

Я почувствовала, как он сдавил мне плечи.

— Это очень просто, — ответил он тоном змея-искусителя. — У меня есть план, который сделает меня богатым человеком, гораздо более богатым, чем я когда-либо мог стать, получая жалкие гроши от Моро и его подобных. Останься со мной, стань женщиной капитана стражи, и я разделю с тобой это богатство. У тебя будет жизнь, о которой ты не могла бы и мечтать. — Он замолчал на время, достаточное для того, чтобы я задумалась над этой возможностью, и затем продолжил скучным голосом: — Выбери Катерину, и ты останешься служанкой до конца своих дней.

Я вырвалась из его рук и повернулась.

— Предположим, я выберу тебя, — спросила я, вглядываясь в его лицо и пытаясь отыскать подвох, — что я должна буду сделать?

— Все очень просто. Все, что от тебя требуется — это сделать так, чтобы она пришла на эту встречу сегодня ночью… и ты тоже должна быть там и тайком наблюдать за всем, что будет происходить.

Должно быть, на моем лице были написаны удивление и ужас от подобного предложения, потому что он тихо засмеялся.

— Моя дорогая Дельфина, не стоит так пугаться, — ответил он, хотя по стальным ноткам, прозвучавшим в его голосе, я поняла, что он не шутит. — Поверь, я прошу тебя об этом не ради собственного извращенного удовольствия. Мне необходим свидетель, иначе во всем этом нет никакого смысла.

— Ты собираешься шантажировать графиню, — снизошло на меня внезапное озарение. Я встряхнула головой. — Но я по-прежнему не понимаю. Всем известно, что многие придворные дамы развлекаются с мужчинами и до, и после замужества. С какой стати ее должно это напугать? Как эта история может навредить ей?

— Скажем так, меня и графиню связывает большее, чем тебе — и даже ей — известно, — ответил он, слегка пожав плечами. — Но я уверяю тебя, как только она узнает, что я могу о ней рассказать, она заплатит любую сумму за молчание.

В дверь снова заколотили.

— Прошу прощения, капитан, — раздался из-за двери неуверенный голос, — но все уже готовы выезжать.