Портрет дамы с жемчугами - [34]

– А-а, Сёда-сан! Все же я победил! Они выкинули белый флаг!

– Белый флаг! Вот как! – с восторгом воскликнул Сёда, радуясь, словно выигравший сражение генерал.

– Они оказались гораздо слабее, чем мы предполагали! – заметил Киносита.

– Эта мадемуазель не выдержала… Испугалась, что отца посадят в тюрьму. Что же, вполне естественно для любящей дочери, у которой нет никого, кроме отца, – говорил Сугино. – Нынче утром я получил от нее письмо. Она согласна войти в семью Сёды, если вы прекратите возбужденное против ее отца дело и аннулируете его долговые обязательства.

– Вот как! Хм!…

Седа улыбался, как людоед, почуявший запах крови.

– Правда, мадемуазель ставит одно условие. Радуйтесь, Сёда-кун! Это вполне стоит того, чтобы удвоить обещанную мне вами награду! Итак, мадемуазель пишет, что уж если войдет в семью Сёды, то лишь на правах законной жены главы дома, могущественного финансиста, а не его отпрыска. Я в точности передаю ее слова. Если хотите, могу показать письмо.

И виконт с торжествующим видом извлек из кармана листок бумаги.

Седа взял в руки письмо, как берет военачальник отсеченную в бою голову врага, которую ему принесли в качестве трофея, и по его лицу расплылась блаженная улыбка.

Жадно пробежав его глазами, Сёда разразился неудержимым хохотом.

– Самые стойкие женщины на поверку оказываются слабыми. Я ведь раздумал было на ней жениться, но теперь, видно, ничего не поделаешь, придется помолодеть! А все обязательства барона, примите это во внимание, Сугино-сан, я преподнесу моей будущей супруге в качестве свадебного подарка. Да! Вручу их ей в день нашей свадьбы. И дам двадцать тысяч на предсвадебные расходы! Да! Да! Кроме того, я должен вас отблагодарить! На радостях, что ему удалось сломить сопротивление прелестной и благородной, как принцесса, девушки, Сёда потерял голову.

Он нажал кнопку звонка и, когда явилась служанка, приказал:

– Скажи мадемуазель, чтобы принесла чековую книжку.

Продавшие душу золотому тельцу Киносита и виконт Сугино уже прикидывали в уме, во сколько Сёда оценит их совесть, и с нетерпением ждали прихода Минако.

И стиль письма, и сам почерк были до того безупречны, что Сёда глаз не мог от него отвести.

Покой его был явно нарушен.

Второе письмо Рурико писала, обливаясь слезами, но с твердой решимостью, и было оно адресовано сыну виконта Наое, который, получив его, впал в отчаянье.

…Нет иного выхода избавить отца от невыносимого унижения и спасти дом Карасавы, наказать негодяя, злоупотребляющего законом и издевающегося над честными людьми… Не удивляйтесь необычности моего поступка, не смейтесь надо мной, не называйте меня чересчур эксцентричной. В наше время нет других средств сопротивляться могуществу денег.

Я стану его женой! Да! Но только на словах. Всеми средствами я попытаюсь оградить свою честь от этого негодяя! Говорят, что на Хоккайдо медведи иногда нападают на быков. Если бык успеет вонзить свои рога, твердые как сталь, в живот врага, пока тот не ударил его лапами, победа останется за быком. Так будет и у нас с Сёдой. Я должна обезвредить этого наглеца, прежде чем он меня оскорбит. Наш брак будет основан не на любви, а на ненависти, а наша жизнь превратится в нескончаемый поединок… И через полгода, я глубоко в этом убеждена, мне удастся морально уничтожить его.

Молитесь за меня, Наоя-сама, за мою победу! О ней никто не узнает. Все будут думать, что я продалась Сёде, стала его рабой.

Кто поверит, что я сохранила честь? Но вы, я надеюсь, поверите! Впрочем, можете не верить, воля ваша… Я чувствую себя сейчас настоящим мужчиной. Отбросивскромность, нежность, любовь, я буду жить ради одной лишь цели: ради мести врагу. На первый взгляд поступок мой может показаться низким и недостойным, но в борьбе с дьяволом нужна дьявольская хитрость!

Любившая вас и любимая вами невинная девушка по воле жестокого рока должна принести на алтарь бога мести лучшие женские качества: свою любовь, свою нежность, свою скромность. Тяжело мне писать вам об этом, но посредником в этом деле явился ваш, отец. Он передал нам предложение Сёды, и через него я должна передать Сёде ответ. Мысль о том, что письмо виконту Сугино будет еще ужаснее этого, приводит меня в трепет. Но я останусь непреклонной до конца. Владей же моей душой, злая сила, и изгони из нее и нежность и стыд!

Каждое слово пронзало душу Наои, как острие меча. Но конец письма просто привел его в исступление. Вначале Наоя вознегодовал было на Рурико, которая бросила его, чтобы выйти замуж за Сёду, не находя ей никакого оправдания и испытывая жгучую ревность. Но, читая строку за строкой, он понял, что сам во всем виноват. Похитить Рурико из родительского дома – значило отнять ее у него, Наои. Так жестоко Сёда отомстил юноше за нанесенное оскорбление.

Как можно бездействовать в то время, как слабая девушка будет бороться с врагом, рискуя не только своей честью, но и жизнью? Как можно оставить ее беззащитной?

Пусть Рурико защитит свою честь, но Наое невыносима была сама мысль о том, что она будет считаться женой такого скота, как этот Сёда. И потом, не является ли ее уверенность в своих силах плодом ее воображения? Рурико, конечно, умна, но ведь она совсем еще юная. Ее воля может разбиться о грубость этого зверя в образе человека. Пусть сердце Рурико пылает от гнева, пусть оно твердо, как камень, но выдержит ли такой натиск ее хрупкое тело, для которого легкая ткань кажется тяжким бременем?