Портрет А - [47]

Перо принялся извиняться.

Он договорился встретиться с другом. Напрасно прождал его все утро. Потом, поскольку он знал, что друг ходит со службы по этой улице, он зашел сюда и занял столик у окна; сколько придется ждать, было непонятно, а ему не хотелось выглядеть скупердяем, который боится потратиться, вот он и заказал котлету — надо же было что-то заказать. Вначале он даже не собирался ее есть. Но когда ее принесли, он машинально, совершенно не задумываясь о том, что делает, принялся за еду.

А вообще, он бы в жизни не пошел в ресторан. Он всегда ест у себя. Взял за правило. Так вышло просто по рассеянности, с кем не бывает, устал, не подумал, вот и все.

Но комиссар звонит по телефону шефу сыскной полиции: «Давайте, — говорит он, протянув трубку Перо. — Объясните все толком. Это ваш последний шанс». И полицейский грубо толкает его в бок и хихикает: «Что, скоро увидим небо в клеточку?» А в ресторан тем временем вбегают пожарные, и хозяин говорит ему: «Взгляните, какой ущерб для заведения. Просто катастрофа!» И обводит рукой зал, из которого в спешке разбежались все посетители.

Люди из Безопасности ему намекают: «Придется несладко, мы вас предупреждали. Лучше признаться сразу. Не сомневайтесь, мы не первый день на этой работе. Если дело принимает такой оборот, значит, всё серьезно».

А громила-полицейский уже чеканит ему в ухо: «Виноват, ничем не могу помочь. У меня приказ. Если не будете говорить в трубку, врежу как следует. Понятно? Признавайтесь! Я вас предупредил. Будете молчать — врежу».

Перо путешествует

Перо не сказал бы, что в путешествии к нему относились с излишним уважением. Одни на него наскакивали без предупреждения, другие спокойно вытирали руки об его пиджак. В конце концов он привык. В путешествии он предпочитает держаться скромно. Пока получается, так он и делает.

Вот перед ним злобно ставят тарелку с каким-то корнем, толстенным корнем: «Давайте, ешьте. Чего ждете?»

«Ну да, конечно, сейчас, вот и все». Он не хочет лишних проблем.

Вот ему ночью отказывают в постели: «Подумаешь! Вы же не для того приехали из такой дали, чтобы тут спать! Так что берите ваш чемодан и прочие шмотки, это время как нельзя лучше годится для прогулок…»

«Хорошо, хорошо… ничего страшного. Я же так, для смеха. Просто пошутил». И уходит в темноту.

А вот его спихнули с поезда: «Во дает! Он думает, мы три часа грели локомотив и цепляли к нему восемь вагонов для того, чтоб возить молодца во цвете лет, крепкого как огурец, который и здесь может на что-то сгодиться, зачем еще ехать куда-то, он думает, это для него рыли тоннели, взрывали тонны скал динамитом, укладывали в непогоду рельсы на сотни километров, а теперь еще и следи днем и ночью за путями, как бы кто не попортил, и все для того…»

«Хорошо, хорошо. Я понял. Я зашел в вагон просто так, посмотреть! Вот и все. Обычное любопытство. И страшно вам благодарен». И спускается на пути вместе с багажом.

Вот он в Риме просит показать ему Колизей. «Еще чего. Нет уж. Он и так уже в плохом состоянии. А то вы потом еще захотите потрогать, опереться или присесть на камни… вот так всюду и остаются одни обломки. Мы уже получили урок, тяжкий урок, так что теперь с этим покончено, ясно?»

«Хорошо, хорошо! Я просто… Я только хотел попросить открытку или фотографию, если возможно…» И он уезжает из города, так ничего и не посмотрев.

Вот на теплоходе боцман вдруг тычет в его сторону пальцем и говорит: «А этот-то что тут делает? Что у нас с дисциплиной, а? Ну-ка, по-быстрому отправьте его в трюм. Две склянки только что пробило». И, насвистывая, уходит, а Перо надрывается до конца круиза.

Но он не возражает, не жалуется. Он думает о несчастных, которые вообще лишены возможности путешествовать, в то время как он путешествует, путешествует без конца.

В апартаментах королевы

Когда Перо прибыл во дворец со своими верительными грамотами, королева ему сказала:

— Так-так. Король сейчас очень занят. Вы увидитесь с ним попозже. Если вы не возражаете, около пяти мы отправимся к нему вместе. Его величество очень любит датчан и с большим удовольствием вас примет, а пока вы можете немного пройтись со мной.

Дворец у нас такой большой, что я вечно боюсь заблудиться и вдруг оказаться рядом с кухней, а вы ведь понимаете, какой это был бы жуткий конфуз для королевы. Пойдемте вот так. Этот путь я знаю хорошо. Вот это моя спальня.

И они заходят в спальню.

— У нас остается еще добрых два часа, и вы могли бы немного мне почитать, правда, у меня тут нет ничего особо интересного. А может быть, вы в карты играете? Правда, должна вам признаться, что всегда сразу проигрываю.

Ну, вы уже, наверно, устали стоять, а сидеть вам быстро надоест, так что мы можем полежать вот на этом диване.

Но вскоре она снова поднимается.

— В этой комнате всегда кошмарная жара. Если вы поможете мне раздеться, это будет с вашей стороны очень мило. А потом мы сможем поговорить как следует. Мне так хочется расспросить вас о Дании. Кстати, это платье настолько легко снимается, не пойму, и как это я целый день остаюсь одетой. И не заметишь, а оно уже снято. Видите, стоит поднять руки вверх, и его снимет даже ребенок. Ну, я бы ему, конечно, не разрешила. Нет, я люблю детей, но во дворце и так столько сплетен, и потом, дети вечно все портят.