Портартурцы - [2]

— Тем более, тем более… Прыщи бывают разные. И к ним нужно подходить умеючи, а то может образоваться злокачественная опухоль.

— По последним данным, на Порт-Артур отпущено более двух десятков миллионов рублей. Там работает несколько комиссий из военных специалистов. Вероятно, не только мы с вами, Иван Николаевич, озабочены охраной наших государственных интересов, — сказал Стравинский, не любивший Зверева и завидовавший ему.

— Совершенно верно, Рафаил Сигизмундович. Ваша конкретность всем известна. Но нельзя забывать, что Япония не одна. К тому же театр военных действий будет, фигурально выражаясь, в трех шагах от нее и за десять тысяч верст от нашего центра. Есть слухи о медленном оборудовании крепости… Хорошо бы съездить туда и посмотреть… Кстати, почему там ни разу еще не была выездная сессия судебной палаты? Николай Васильевич, каково ваше мнение на этот счет?

— Дел оттуда поступает порядочно. Казенные деньги, недобросовестные подрядчики… К весне можно будет что-нибудь придумать.

Раздался звонок. Все ушли в зал заседаний.

4

В последнее воскресенье января к Подковиным пришла Валя Инова. Тихон познакомился с ней на третий день рождества у Рычагова.

— Пойдемте сейчас к нам, — предложила Валя Тихону и его сестре. — Наши уехали в деревню, и нам никто не помешает… Я боюсь, что мы скоро уедем из Иркутска. Папе предлагают очень выгодную службу на Дальнем Востоке. Жаль мне с вами расставаться, но, видимо, придется.

Тихон начал отговариваться.

— И не думай. Что за новости?.. Пойдем, пойдем!..

Квартира банковского служащего Модеста Владимировича Инова была большая и роскошно обставленная. До сумерек никто не приходил. Валя играла на рояле, Тихон пел. Фима рассматривала иллюстрации в богатых изданиях библиотеки Иновых.

— Из тебя, Тихон, можно сделать певца, даже для сцены.

— Я никогда не стал бы артистом. Но петь я люблю. Изредка спеть что-нибудь для друзей неплохо.

Вале вдруг захотелось объясниться с Тихоном.

— Для Вари?

— Варя хорошая девушка, но я не давал ей никакого повода…

— Я же вижу…

Щеки Тихона покрылись румянцем.

— Послушай, Тихоня, я хочу загадать тебе загадку. Ты не обидишься на мою шутку?

— Твоих шуток я боюсь только в большой компании. Говори.

— Решил ты жениться, и на примете у тебя две красавицы. Обе они тебе нравятся, и ты уверен в успехе. В каком порядке ты стал бы делать предложение?

— Первой тебе и последней Варе. В ней я уверен, а в тебе нет. А если бы я сделал предложение Варе, то не смог бы доставить удовольствие тебе.

— Вот какой ты ехидный… Но ты бы проиграл. Разве я упустила бы такого сокола?

Валя громко засмеялась.

— А в какие хоромы я поведу свою фею?

— Вон что придумал! У нас различное общественное положение, ты сын крестьянина… Но ведь в выборе возлюбленного участвует сердце, а не рассудок, — сказала Валя.

— Все это правильно, но только не для мужа, а для возлюбленного.

Ты несносный мальчишка, — прикусив губу, ответила Валя. — Ты рассуждаешь, как старик, но ты, со своими тёмно-серыми глазами, отрок…

В мае Иновы должны были отправиться в Харбин, а в конце апреля стало известно: сессия судебной палаты поедет на Дальний Восток в июне. Тихон был включен в состав сессии.

— Одной твоей поездкой можно оправдать твою работу в качестве регистратора, — сказала Валя, услышав приятную для Подковина новость.

Тихон со смущением посмотрел на девушку. Сердце его учащенно билось.

5

За Хинганским хребтом перед Подковиным и судебными чиновниками, выехавшими из Иркутска на сессию, развернулись плодородные равнины Маньчжурии. Кругом безлесный, холмистый простор. Селений было еще мало, но стада коров встречались часто. Поезд пересекал поля с густыми зарослями гаоляна и кукурузы. На высоких грядках зеленела соя. Поля, засеянные ею, казались полосатой тканью.

Делюсто и член судебной палаты Костинский не отходили от окна вагона. Товарищ прокурора Ераков, защитник Зверев, член палаты Малиновский и председатель гражданского отделения барон Таубе играли в карты.

— Богатая страна лежит у нас под боком. Дикая и пустынная страна. О ее хозяйственных возможностях даже китайцы узнали только после проведения русскими Китайско-Восточной железной дороги, — сказал Делюсто.

— Китайцы должны быть благодарны русским за эту дорогу, — отозвался барон Таубе.

— М-м-мм, — пробурчал Зверев, криво улыбаясь.

Вдоль полотна дороги, через три-четыре километра, красовались маленькие крепостцы железнодорожной охраны, построенные для защиты от хунхузов, налеты которых все еще продолжались.

За Сунгарийским мостом, на большой равнине, сказочно быстро рос шумный Харбин. На реке у пристаней стояло десятка полтора красивых речных пароходов, курсирующих по Сунгари и Амуру от Харбина до Благовещенска, Хабаровска и Николаевска. Жизнь в Харбине била ключом. В огромные плоскодонные баржи грузили пшеницу, бобы, бобовое масло, ячмень, яйца. Непрерывно дымили трубы мукомольных мельниц. На станциях продукты были баснословно дешевы. Край поднимался к жизни.

Сутолока Харбинского вокзала ошеломила Тихона. Густая толпа китайцев жужжала на перроне. Сквозь нее трудно было пробраться. У него то и дело вырывали чемодан с предложением довезти до гостиницы.