Порт святых - [37]

Кем я был?

Незнакомец был шагами в снегу давным-давно.

Мальчики устроили дрочильный клуб, и мы встречались над гаражом, где мой отец держал старый ветхий «форд-Т».

Отец был ветеринаром и всю жизнь посвятил животным. Его не волновало, что творится вокруг. Мы собирались после ужина, зажигали свечи, пили кофе, а потом начиналась церемония…

Берт Хенсон, швед с русыми волосами и ясными голубыми глазами, его отец делал лодки и продавал дачникам…

Клинч Тодд, сын ловца карпов, сильный парень с длинными руками, было что-то сонное и невозмутимое в его прыщавом лице и карих глазах, испещренных точками света…

Пако — португалец, сын местной колдуньи и повивальной бабки. Его отец, рыбак, утонул, когда Пако было шесть лет.

Был еще Джон Брэди, сын полицейского, ирландец с негритянской кровью — с черной курчавой шевелюрой и живой проворной улыбкой. Он легко управлялся кулаками или разбитой бутылкой, если возникала нужда — настоящий вор, игрок и жулик.

Мы так хорошо знали тела друг друга, что у нас не было обычного подросткового «Что, слабо тебе?..»

— Я буду, если ты будешь… — Смешки, ухмылки, и вот уже штаны скинуты и выскакивают торчащие хуи.

То, чем мы занимались, как сейчас кажется издалека, было похоже на спиритический сеанс. Мы находились в Тишине, так что никто не разговаривал. Мальчики раздевались, садились в кружок, и тут появлялись картинки… отблески других времен и стран…

Люди-козлы, скачущие на ясном солнце.

Карлик-Агучи два фута ростом, сжимающий наши яйца в момент оргазма.

Нордический дух с горящими ушами и длинными русыми волосами.

Медленно беззвучно гиацинтовый запах молодых хуев заполняет комнату… Другие запахи тоже… Едкая озоновая вонь Агучи вонь сырых козлиных шкур и немытой зимней плоти под северным сиянием…

Порой мы одержимы духами животных, скулим, мурлычем и подвываем, чувствуем, как волосы встают дыбом, лица восторженные и пустые, кончаем в столб света, поднимающийся в синее электрическое небо над погребенном в снегу городком.

Джонни Конь был зачат 6 августа 1816 года, Холодным Летом, и в тот же день его отец повесился в амбаре. Миссис Конь обрезала веревку. Девять месяцев спустя, 7 мая 1817 года, родился Джонни. Через каждую секунду на его месте в книжке появляется конь. Чувствуешь, чем пахнет конь? Это подразумевает имя. Незнакомец был шагами в снегу давным-давно… холодные аллеи в небесах…

Холодное лето 1816 года… «Джеймс Винчестер замерз насмерть в сильном снежном буране 17 июня этого года…»

«Что произойдет, — задавался праздным вопросом журнал „Норт-Америкэн Ревью“ в том году, — если солнцу надоест освещать эту мрачную планету?»

Джонни Конь был тихим мальчиком с безжизненными зелеными глазами. Почти все время он проводил, рыбача в ручьях и у волнореза, осенью и зимой охотился.

В свой шестнадцатый день рождения Джон взял новую удочку и банку червей и отправился на рыбалку… то тут, то там заплатки снега… холодный ветер с озера. Он прошел по железнодорожным путям к мосту, насадил наживку на крючок и забросил удочку. Присел на корточки и бессмысленно смотрел на воду.

— Не холодно ловить?

Джонни обернулся и увидел Билли Нортона. Он узнал его: один из дачников, что обычно приезжают в конце июня. Летом Джонни подавал им мячи для гольфа.

— Рыбу можно и подо льдом ловить.

— Да, но не весной, когда так холодно и ветер дует. Пошли ко мне на дачу, выпьем чаю с тортом.

Джонни вытащил леску и содрал червяка. Вымыл руки холодной водой, вытер синим платком. Воткнул крючок в пробковую рукоятку. Они с Билли Нортоном двинулись назад по шпалам. Лужайка с редкими деревьями спускалась от железной дороги к коттеджам дачников, окруженным соснами, березами и буками. Билли провел его по тропинке, крутившейся по лужайке, а потом через мост. Калитка со скрипом открылась.

На заднем крыльце — ледник из мореного желтого дуба. Дверь на кухню. Билли кипятит чайник на керосинке и дает Джонни кусочек карамельного торта. Торт в дыхании Джонни, когда Билли целует его и ведет в свою комнату… синие обои с морскими сценами, модель корабля в бутылке, полка с ракушками, чучело восемнадцатифутовой форели на стене. После этого Джонни несколько раз пытался найти дорогу к коттеджу в надежде, что Билли окажется там, но ему не удавалось отыскать нужную тропинку, и ни один коттедж не был похож на дачу Билли.

Тем летом я работал на ярмарке. Когда я вернулся в сентябре было все еще очень тепло бабье лето горлицы рано утром ворковали в лесу однажды я гулял по шпалам перед завтраком и тут увидел тропинку и вдалеке коттедж.

Дачники уже уезжали. Вряд ли там окажется Джон Хемлин. Я пересек мост над маленьким ручьем. Калитка скрипела на утреннем ветерке. Коттедж казался заброшенным, дверь на заднем крыльце открыта. Я поднялся по ступенькам, и постучал в открытую дверь.

— Есть кто-нибудь дома?

Я вошел на кухню. Плитка была на месте, но стол, стулья и посуда исчезли. Я поднялся по крутым ступенькам в маленький коридор, и вот эта комната. Дверь закрыта, но не заперта. Медленно поворачиваю ручку, толкаю дверь и вхожу. Комната пуста — ни кровати, ни стульев, только синие обои с морскими сценами и деревянные крючки, на которые мы вешали одежду. Окна без занавесок, и на раме дырка от выстрела из духового ружья. Ничего, никого здесь. Стоял там у окна, глядел вниз на мох и поздние незабудки. Русые волосы на ветру ветер стоял у окна, воркование горлиц, квакающие в ручье лягушки, церковный колокол, живописный городок, растворяющийся в синем озере и небе…