Порт–Артур. Воспоминания участников - [10]

Первым государь обратился ко мне. Я напомнил его величеству, что когда составлялся план стратегического развертывания в Южной Маньчжурии, то Алексеев принимал за аксиому, что наш флот не может потерпеть поражения, а потому я считаю высадку японцев невозможной на западном берегу Кореи.

После меня говорил Ламсдорф. Он указал, что если есть хоть малейшая возможность избежать войны, надо этим воспользоваться («разумеется», — вставил государь). Далее он сказал, что японцы поступили опрометчиво и что общественное мнение Европы и Америки против них.

Генерал–адмирал высказался в том смысле, что разрешать высадку севернее Чемульпо нельзя.

— А южнее? — спросил государь.

Великий князь ответил, что не думает, что японцы вообще рискнут на морскую операцию.

В эту минуту дежурный флигель–адъютант вручил военному министру телеграмму наместника. Вот ее содержание:

«Непрекращающиеся приготовления Японии достигли опасного предела. Полагаю необходимым немедленно объявить мобилизацию и не допускать высадки японцев в Корее. Приказал эскадре выйти на внешний рейд, дабы немедленно, по получении вашего ответа, атаковать неприятеля».

В результате совещания, Алексееву послали следующее распоряжение:

«Если японцы начнут военные действия, не допускать высадки на западном берегу Кореи, севернее 38–й параллели. Высадку в южной Корее и в Чемульпо допускать. Продвижение японских войск в Северную Корею не считать за начало войны…»

О мобилизации ни полслова.

В тот же день Куропаткин присутствовал на вечере у государственного контролера Лобко. Неожиданно приехал Витте, видимо, расстроенный, и, ни с кем не поздоровавшись, отвел военного министра в кабинет хозяина. Оба сейчас же уехали. По гостиным пополз тревожный слух.

Витте и Куропаткин отправились к Авелану. Тот ничего еще не знал. Витте показал ему частную телеграмму своего коммерческого агента о неожиданном нападении на эскадру. На утро телеграмма стала общим достоянием. В 4 часа пополудни последовал указ о мобилизации Сибирского военного округа и четырех уездов Казанского. Во дворце состоялось молебствие и высочайший выход.

Вечером звонок Скрыдлова к Куропаткину:

— Я только что от молодой императрицы. На коленях умолял о вашем назначении командующим.

Алексеев ничего не смыслит в этих делах.

Несколько минут спустя, звонок Сельского, звонок Витте, звонок князя Мещерского, — и звонки Куропаткину со всех сторон; все с пожеланием о принятии им поста Главнокомандующего.

Капитан 2 ранга

А. П. Лукин

ТАИНСТВЕННЫЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

Старший лейтенант Р. П. Зотов рассказал мне о крайне загадочном предупреждении, которое было сделано русским властям одним таинственным англичанином о намерении японцев произвести минную атаку на нашу эскадру без предварительного объявления войны.

Ввиду важности факта, точных подробностей, сообщенных Р. П. Зотовым, упорства англичанина в своем намерении довести об этом до сведения русского командования, я просил Рафаила Петровича продиктовать мне всё, что он помнит об этом загадочном факте.

Вот что рассказал Р. П. Зотов.

«В конце лета 1903 года крейсер 2 ранга «Забияка» был послан самим наместником на стоянку в китайский порт Чифу, находящийся в 70 милях от порта Артур.

Командиром «Забияки» в то время был кап. 2 р. Лебедев, впоследствии, во время осады, погибший смертью храбрых при контратаке на редуты первый и второй, во главе морского десанта. Старшим офицером был лейтенант Лепко, судовым врачом д–р Ильин, инженер–механиком фон Берне, старшим из мичманов — граф Кайзерлинг. Я (Зотов) был мичманом, остальных офицеров не помню.

Цель стоянки крейсера в Чифу мне не была точно известна.

В конце декабря 1903 г. к крейсеру подплыл на китайской шампуньке штатский человек и на английском языке попросил разрешения подняться на корабль.

Так как у нас на корабле по–английски свободно объяснялся один мичман граф Кайзерлинг, то его вызвали наверх для разговора.

Выяснилось, что приезжий англичанин желает лично и по секрету говорить с нашим командиром. Получив согласие кап. 2 р. Лебедева, граф Кайзерлинг вместе с приехавшим спустились в каюту командира, где оставались около часу. После этого англичанин и Кайзерлинг вышли на палубу вместе с командиром.

Заинтересованные продолжительным визитом у командира, мы, остальные офицеры «Забияки», вышли на шканцы и ждали конца совещания. Когда командир со своим гостем вышли на палубу, мы увидели, что кап. 2 р. Лебедев был сильно взволнован. Однако, он очень ласково и деликатно проводил приезжего до трапа, попрощался с ним за руку и сказал:

— Ол райт!

Настроение командира всё же было какое–то неопределенное. Видимо, он иронически относился к тому, что сообщил ему англичанин, ибо, обращаясь к нам, остальным офицерам, из любопытства скопившимся вблизи трапа, он бросил улыбаясь: «Чорт его знает, шарлатан или серьезный человек?»

После такой реплики Лебедева, обращенной к нам, граф Кайзерлинг не счел нужным делать тайны из разговора бывшего в каюте командира. Когда спустились все в кают–компанию, Кайзерлинг рассказал нам следующее.

Приезжий англичанин поведал командиру о затеваемых японцами планах нападения на Россию, в частности на Порт–Артур, и в недалеком будущем. Нападение это будет неожиданным и — до официального объявления войны.