Порождения света и тьмы - [21]

Стальной Генерал как раз спешился и теперь стоит перед Вэйкимом и Врамином, словно железная статуя в десять часов вечера — безлунным летним вечером.

— Я увидел твой сигнальный огонь, Ангел Седьмого Поста.

— Увы, но титул сей утерян вместе с Постом, сэр.

— Я по-прежнему признаю права правительства в изгнании, — говорит Генерал, и такой несравненной красоты преисполнен его голос, что слушать его можно годами.

— Спасибо. Но я боюсь, что пришел ты слишком поздно. Вот он — Вэйким — он, кстати, мастер фуги времен, — уничтожит, чего доброго, Принца, и тем самым сделает окончательно невозможным наше возвращение. Разве не так, Вэйким?

— Ну конечно.

—..Если только мы не найдем на него управу, — говорит Врамин.

— Ее можно дальше не искать, — говорит Стальной Генерал. — Лучше сдайся мне прямо сейчас, Вэйким. Поверь мне, я предлагаю это без всякого злого умысла.

— И я отвечаю тебе точно так же: пошел к черту. Если уничтожить каждую твою мельчайшую частичку, то, верится мне, не останется больше никакого Стального Генерала, — и никогда уже больше не будет. На мой взгляд, бунтовщик вроде тебя заслуживает уничтожения, — и я к твоим услугам.

— Многие думают точно так же, а я все еще в ожидании.

— Ну так больше не жди, — говорит Вэйким и делает шаг вперед. — Время — тут и молит, чтобы его наполнили.

Тогда Врамин очерчивает вокруг себя и Мадрака круг зеленого пламени, и оба они следят за противостоянием мастеров.

В этот миг Бронза встает на дыбы, и среди многоцветья Блиса вспыхивают шесть бриллиантов.

Городской провидец Лильяменти

Вступив в Срединные Миры, направляется Гор к туманному миру, называемому его обитателями Д’донори, что означает Обитель Довольствия. Он сходит со своей колесницы, на которой пересек безвоздушную, ледяную ночь, и слышит сквозь густую завесу тумана, полностью покрывающую Д’донори, лязг оружия и воинственные возгласы сражающихся.

Голыми руками прикончив троих напавших было на него рыцарей, подходит он к высоким стенам города Лильяменти, у правителей которого были в прошлом весьма веские основания причислять его к тем божествам, которым небезразлично благосостояние и процветание их города.

Мир под названием Д’донори, хотя и омывают его течения и потоки Силы, никогда не опустошался ни мором, ни нашествиями, ни голодом, которыми сдерживается рост населения прочих Срединных Миров, — все потому, что обитатели Д’донори сами справляются со своими проблемами. Весь их мир распадается на множество крохотных городов-государств и карликовых герцогств, которые беспрерывно воюют друг с другом, объединяясь разве что для того, чтобы избавиться от всякого, кто попробует объединить их всерьез и надолго.

Подходит Гор к главным вратам Лильяменти огражденного и стучит в них кулаком. Разносится по городу грохот, скрипят петли ворот.

Стоящий на стене страж швыряет вниз сквозь тусклую хмарь факел и тут же посылает вслед за ним стрелу, которая, конечно же, своей цели не достигает, — ведь Гору ничего не стоит прочесть мысли поднявшего на него руку и проследить траекторию полета стрелы. Когда стрела свистит совсем рядом, он отступает на шаг в сторону и становится поближе к свету факела.

— Отворяй ворота — или я снесу их с петель! — кричит он.

— Кто ты такой, что явился сюда без оружия, в одной набедренной повязке, да еще даешь мне указания?

— Я Гор.

— Не верю.

— Коли ты не откроешь ворота, — говорит Гор, — жить тебе осталось меньше минуты. И смерть твоя станет подтверждением того, что Гор не лжет. А потом я высажу ворота и через твой труп войду в город в поисках твоего Правителя.

— Погоди! Если ты и вправду Он, пойми, что я лишь исполняю свой долг и подчиняюсь приказу нашего Правителя Не сочти за богохульство, ежели отказываю я во входе первому встречному, кому только не лень заявить, что он — Гор. Откуда, сам посуди, мне знать, что ты не враг, пытающийся обмануть меня?

— Неужели найдется враг, который дерзнет на подобное безрассудство?

— Может статься. По большей части люди лишены рассудка.

Гор пожимает плечами и снова заносит кулак. Воздух вдруг пронизывает высокая, вибрирующая нота, и сотрясаются ворота Лильяменти на своих петлях, а их страж — внутри своих доспехов.

Гор растет, и росту в нем уже под три метра. Тряпица у него на заду цвета крови. У ног мерцает факел. Он замахивается.

— Погоди! Я впущу тебя!

Гор опускает кулак, и музыка затихает. Он уже на треть меньше ростом.

Страж приводит в движение и наконец отворяет врата. Гор вступает в Лильяменти.

Добравшись наконец до окутанного плотной пеленой тумана дворца местного правителя, Князя Дилвита, Герцога Лильи, узнает Гор, что весть о его прибытии уже донеслась сюда со стен города. Мрачный чернобородый герцог, корона которого давно срослась с его черепом, выдавливает из себя самую широкую улыбку, на которую только способен, показывая среди туго натянутых губ два ряда хищных зубов. Он чуть кивает.

— Ты и вправду Гор? — спрашивает он.

— Да.

— Говорят, что всякий раз, когда проходит бог Гор этим путем, трудно бывает узнать его.

— Не удивительно, — отвечает Гор. — В этом вашем тумане непонятно, как вы вообще узнаете друг друга.