Порождение Тени - [7]

Я здесь, кричал голос на лороссе. Помоги мне.

Его всевышество Теламонт Тантул, отец Ривалена, как и он сам, немедленно определил источник этого призыва. Единственным возможным вариантом был мифаллар Саккорса, разумный артефакт, созданный несколько тысяч лет тому назад одним из высших арканистов Нетерила, Золундом Создателем. Известие о том, что крах Нетерила пережил ещё и второй мифаллар, взволновало правителей анклава шейдов. В ход пошли прорицание и оракулы. Наконец, Бреннус, брат Ривалена, необычайно одарённый в магии прорицания, определил местонахождение мифаллара. Ривалену и Бреннусу поручили найти его.

И теперь они были совсем рядом.

Ривален полез в карман своего промокшего плаща и вынул оттуда стершуюся платиновую монету. Такие восьмиугольные деньги в древнем Нетериле называли турнами. Время сгладило углы и стёрло чеканку — двойную молнию поверх силуэта горы на аверсе, дату на реверсе — почти до неразличимости. Монету отчеканили в Саккорсе давным-давно, в те времена, когда город рассекал небеса на перевёрнутой горной вершине. Как и другие летающие города Нетерила, за исключением анклава шейдов, Саккорс рухнул, когда Карсус Безумный попытался стать богом. Вмешательство Карсуса повредило Пряжу, и империя Нетерила погибла под дождём из падающих метрополисов.

Анклав шейдов уцелел лишь потому, что тёмная богиня Шар помогла отцу Ривалена переместить город на план тени. Анклав существовал там на протяжении нескольких веков, впитав в себя тьму, и вернулся на Фаэрун лишь недавно.

Ривален прищурился от бьющего в лицо дождя и поглядел на монету, выжидая. Он удовлетворённо кивнул, когда его глаза, способные видеть двеомеры, разглядели слабое красное свечение, исходящее из центра кусочка платины. Заклятье турна обладало незначительной силой, это был всего лишь дополнительный монетный знак, призванный помешать фальшивомонетчикам, но его пробуждение означало, что мифаллар Саккорса уже близко.

Квазимагия монеты была широко распространена в древнем Нетериле, но практически неизвестна в текущую эпоху. Монета черпала энергию из мифаллара, а мифаллары империи не только заставляли города летать по небу — они делали куда больше. Они позволяли заклинателям создавать волшебные предметы в пределах действия мифаллара, не взымая с создателя физическую или духовную дань. Таким образом, в присутствии мифаллара исчезали физические и духовные потери чародейства, обычно служившие естественным ограничением способности заклинателей создавать зачарованные предметы.

Квазимагия угасала, если такие артефакты выходили из области действия мифаллара, но это не помешало избытку квазимагических вещей повлиять на граждан империи. Ривален хорошо помнил те дни — магия пронизывала каждый аспект культуры и общества. Древние нетерезы использовали волшебство и волшебные предметы для выполнения любых, даже самых обыденных дел — например, чтобы посолить пищу или отрезать кусок говядины, чтобы убирать улицы и избавляться от отходов.

Столь обильное присутствие магии в итоге послужило лишь тому, что падение Нетерила оказалось ещё более разрушительным, когда Пряжа дрогнула и волшебство отказало.

Но перед Крахом Золунд Саккорский усовершенствовал устройство мифаллара. Он наделил мифаллар своего анклава рудиментарным сознанием. Разумный артефакт назвал себя Источником, и сознание позволило ему, в отличии от других мифалларов, по приказу перенаправлять или отбирать свою магическую силу. Вместо того, чтобы питать все квазимагические предметы поблизости, он мог сосредоточить энергию в одном или в нескольких из них, или забрать её вовсе.

Создание разумного мифаллара взбудоражило арканистов империи, но падение Нетерила оборвало все попытки повторить достижения Золунда. Мифаллар Саккорса был уникален. И Ривален хотел заполучить его.

Он вгляделся сквозь бурю, пытаясь в бурлящем море разглядеть Новолуние, судно-двойник Тайны. Темнота не мешала его зрению — Ривален был созданием мрака, он был связан с ним, и видел во тьме не хуже, чем днём — но завеса дождя скрывала окружающее. Наконец, он заметил каравеллу по правому борту, на дистанции двух выстрелов из лука, качавшуюся на волнах, как игрушечная. Если б не водные элементали, которых Ривален призвал к себе на службу, Новолуние и Тайну разнесло бы в разные стороны штормом. Живые потоки скользили сквозь беспокойный океан рядом с обоими судами, поправляя их курс, когда корабли кренились, закрывая их от тех волн, которые могли бы потопить каравеллы.

Рядом с Риваленом стоял его младший брат, Бреннус, цепляясь за один из висевших над палубой лееров. По обнажённой коже Бреннуса ползли тени, выдавая его нервозность. Бреннус был шейдом, как и Ривален, как и все двенадцать князей анклава. Обычно его сопровождали два гомункулуса, но буря напугала маленьких конструктов. Они прятались в трюме.

— Бурю наслал кракен, — сказал Бреннус, покачнувшись, когда корабль соскользнул с очередной волны. В темноте сверкнули его блестящие, цвета полированной стали, глаза. — Она не естественного происхождения. Мы должны быть близко.

Ривален показал ему саккорскую монету.