Пороки джентльмена - [4]

– Вздор! – прервал ее граф Маркби, снова ударяя рукой по столу. – Совершеннейший вздор! Вы с детьми обязаны жить здесь. Ваш долг – заниматься воспитанием сына и наследника Стивена, моего наследника, покуда ему не подойдет срок отправляться в Харроу. А воспитываться он должен в Дагенем-Мэнор, как и пожелал бы его отец.

Корнелия поджала губы, на ее щеке дернулся мускул, но голос остался ровным:

– Позволено ли мне будет заметить, милорд, что Стивен оставил меня единственной опекуншей наших детей. Если я считаю, что поездка в Лондон отвечает их интересам, то решение за мной, а не за семьей.

Румяное лицо графа побагровело, на виске вздулась жила.

– В этом вопросе я не потерплю противоречий, леди Дагенем. Мы, как попечители, несем ответственность за виконта Дагенема, моего внука, вплоть до наступления его совершеннолетия…

– Вы заблуждаетесь, милорд, – остановила его Корнелия, подняв руку. Теперь она была очень бледна, а тепло, которым обычно светились ее голубые глаза, приглушил холодный гнев. – Ответственность за собственного сына до его совершеннолетия несу я и только я. Это было нашим совместным с мужем решением. – Она не шелохнулась, продолжая смотреть графу прямо в глаза – лишь руку положила на колени.

Граф подался вперед и, прищурившись, пристально на нее посмотрел.

– Возможно, это гак, мадам, да только деньгами распоряжаются ваши попечители. А без средств вы ничего не можете, и, сразу спешу вас уверить, мэм, что на такую безответственную авантюру, как эта, деньги вам не будут отпущены.

– Право, Корнелия, посудите сами, – вступил в спор новый голос, в котором, однако, звучали примирительные нотки. – Вас, трех неопытных женщин, деревенских мышек, там живьем съедят! Вам одним в городе нельзя… – Выразительный жест рукой. – Вы только подумайте хорошенько обо всех мелочах, о том, что вам самой придется улаживать все денежные вопросы в гостиницах и с извозчиками… дела, которыми вы сроду не утруждались. Отправляться в подобное путешествие без мужчины, способного помочь вам советом, недопустимо.

Корнелия поднялась со своего места.

– Вы желаете мне добра, дядя Карлтон, и я вам благодарна всей душой, но поверьте, милорды… – ее холодный взгляд скользнул по их лицам, – насчет этих деревенских мышек вы ошибаетесь. Воля ваша, а я намерена везти детей на месяц в Лондон, независимо от того, выделите вы мне на это средства или нет. Счастливо оставаться.

Едва склонив голову, она повернулась к дверям, не обращая внимания на возмущенный ропот у себя за спиной и шарканье стульев по половицам поспешно вскочивших на ноги попечителей.

Она получила удовлетворение, очень тихо затворив за собой дверь, но в следующий же момент от ее внешнего спокойствия не осталось и следа. Остановившись, она несколько раз глубоко вдохнула воздух и негромко выругалась.

– Что, кузина? Ничего не вышло, надо полагать? – послышался из полумрака под изогнутой лестницей тихий голос.

Человек вышел из тени. Корнелия с удрученным видом, чуть растянув губы в улыбке, посмотрела на двоюродного брата своего покойного мужа. Высокий и по-юношески нескладный, но сильный и гибкий, Найджел Дагенем был привлекательным молодым человеком, вступающим в пору зрелости. В своем нынешнем одеянии, состоявшем из невероятно яркого полосатого жилета, от которого рябило в глазах, и непомерно высокого галстука, он выглядел гораздо моложе, чем ему хотелось бы. Ослепленная лиловым и пурпурным блеском, Корнелия на миг зажмурилась. Она подумала, что ему куда более к лицу пришлась бы та простая деревенская одежда, какую он носил прежде, еще до того, как отправился учиться в Оксфорд.

– Как ты угадал? – спросила она, пожимая плечами.

– У моего дяди зычный голос, а я, признаюсь, стоял довольно близко к двери.

Корнелия не выдержала и расхохоталась.

– Хочешь сказать, припав ухом к скважине?

– Не совсем, – возразил он. – Тебя, конечно же, не удивило, что попечители не захотели отпустить с тобой Стиви? – В его голубовато-серых глазах светилось сочувствие. Ему и самому не раз пришлось испытать на себе мундштучное удило семьи, и чувства Корнелии ему были понятны.

– Но это же всего лишь на месяц! – с горячностью проговорила она. – Не в Монголию же я его, в самом деле, собираюсь везти!

– Конечно, – поддержал он ее все так же сочувственно. – Я бы предложил тебе свое посредничество, если бы в настоящее время не был лишен благосклонности графа.

– Что, снова бегаешь от кредиторов, Найджел? – осведомилась она и заметила, как на глаза кузена легла тень, а лицо сразу как-то осунулось.

Ее родственник не вылезал из долгов, и она догадывалась, что присущая ему от природы склонность к расточительству обострялась тем обстоятельством, что круг его общения в Оксфорде состоял из мотов, кошельки у которых были гораздо толще, чем у него. Карты и лошади интересовали их куда больше, чем штудирование головоломных греческих и латинских текстов.

– Стало быть, ты приехал в деревню не по своей воле? – спросила она. – Тебя временно исключили из колледжа?

Он горестно пожал плечами.

– Точно… причем до конца года. Вот только графу эта маленькая подробность неизвестна. Он думает, что я в должниках лишь до следующего дня выплат содержания и что я будто бы решил для себя необходимым пару недель побыть вдали от злачных мест города дремлющих шпилей.